— Ты простишь, если я тебя оставлю? — произнес Ирвинг после нового молчания. — Мне нужно обдумать все в одиночестве, не то у тебя будет два сумасшедших брата.

Он двинулся в сад и принялся, как заведенный, расхаживать по дорожкам и траве; его лицо белело в лунном свете. Когда Суэйн разыскал его среди деревьев, он сам мог запросто сойти за лесного безумца. Однако Суэйн был здравомыслящий и добрый советчик, так что вскоре оба уже сидели в кабинете и спокойно разбирали документы, снабжая их разъяснениями на основании сведений, которые успел раздобыть Суэйн.

— Дело непростое, — говорил молодой адвокат, — но не задумывались ли вы о его характере в свете происшествия с голубями и лисой? Он и впрямь совершенно правильно застрелил лису, которая намеревалась съесть голубя. Скажи он это отцу, тот был бы только благодарен. Однако он ничего не сказал. Он предпочел влачить жалкое существование и горько забавляться сознанием своей правоты.

— Вы хотите сказать, — резко произнес Ирвинг, — что он мог бы оправдаться в случае с… — Он не договорил.

— В этом убийстве есть две маленькие неувязки, — решительно, но тихо начал Суэйн, — которые ставили меня в тупик. Во-первых, наша потасовка. Вспомните, он стоял, раскинув руки. Вы прыгнули и опрокинули его, как кеглю, а в следующий миг он уже отбивался, как сто чертей. Мы с вами люди сильные, и еле-еле с ним сладили. Что из этого следует? Моя догадка такова: у него в мыслях не было ожидать нападения. Может быть, это покажется безумием, но я всерьез полагаю, что он собирался вас обнять.

— Безумие — не то слово, — отвечал Ирвинг, вытаращив глаза. — Объясните, к чему вы клоните.

— На вторую неувязку, — спокойно продолжал Суэйн, — я натолкнулся, поднимая ремешок. Я увидел — лишь на мгновение, но вы сами вспомните: мертвые пальцы по-прежнему держали карандаш и длинный шведский нож. Однако нож был развернут другим концом.

— Другим концом, — повторил Ирвинг, и что-то холодное поползло по его жилам.

— Ист держал нож не как орудие, острием вверх. Он держал его на манер кинжала, острием вниз. Не удивляюсь, что вы так на меня смотрите, но лучше я уж сразу все скажу, и покончим с этим. Иста застрелили в том мгновение, когда он собирался вас заколоть.

Артур Ирвинг пытался заговорить, но слова не шли.

— Помните, вы стояли к нему спиной. Это был тот удобный случай, к которому он стремился. Возможно, ради этого он и привел вас на вершину холма, подальше от людских глаз. Он намеревался сохранить влияние на вашу семью, даже войти в нее, и знал, что ваш брат ни за что не заговорит. Он никак не предвидел, что пакет окажется в ваших руках. Если бы вернулись домой и прочитали бумаги, весь его план рухнул бы. Если б вы просто погибли, поместье перешло бы вашей сестре, которая уже дала ему слово.

Ист обладал невероятным присутствием духа. С его точки зрения, вам следовало умереть. В последний миг ваш брат увидел занесенную руку. Он тоже отличается присутствием духа, и пуля опередила нож. Ваш брат бросился на место убийства, преисполненный чувств к ближайшему родичу, которого только что спас, и думая только о примирении. И тут его вновь кладут на лопатки за то, что, спасая голубя, он застрелил лису. Только на этот раз, для полноты впечатления, его уложил на лопатки голубь.

В дверь постучали. Вошел седовласый слуга с письмом на подносе. Ирвинг вскрыл конверт и прочитал написанные решительным, неровным почерком строки — эпилог этой истории.

Дорогой брат,

Вы, несомненно, проявили благородство, и я считаю, что должен отплатить тем же. Мне вовсе не нужен ваш большой безобразный дом, и я с удовольствием вернусь к своему пиву под вывеской лисьего хвоста.