– Устарела твоя поговорка, папаша. Эсаулов мы всех перестреляли, мулл больше не обучаем, вот разве вши и блохи у нас ещё водятся. А уж если ты такой любитель пословиц, я тебе, папашка, скажу другую. Помнишь, дедушка всегда говорил про мулл: все муллы – это один человек, да и этот один – не мужчина, а баба. Как же это ты, верующий мусульманин, сына своего бабой хотел сделать? Ай-яй-яй!.. А вот ещё есть и такая поговорка, тоже, наверное, знаешь: скот, который раз поспал в тени медресе, больше для работы не годится. Моё счастье, что убежал вовремя, потому ещё кое на что гожусь.

– Всегда был у тебя язык нечистый. В рубашке ты ещё бегал, а уже матери сквернословил… Помню, приехал ты в Чубек представителем новой власти. Всякая власть от бога, иная в наказание за грехи наши. Весь кишлак думал: раз сын старого Уртабая в новой власти сидит, значит бояться нам нечего, – есть у нас перед властью заступник, он нас в обиду не даст. Приехал ты в кишлак, на следующий день благочестивых мусульман имущества решил и отправил в далёкие края, кишлак наш на весь вилайет опозорил.

– Ай, папашка, папашка! Бедняком ты всю жизнь прожил, а разговор у тебя кулацкий.

– Приехал я сюда посмотреть, как это сын мой в больших начальниках ходит. Слышу – жалобы кругом и плач правоверных. Дехкан, что у тебя тут работали и беспокоились о спасении души мусульманской, в ГПУ передал. Нет такого места, где бы имени твоего не проклинали.

– Э, папашка, да я вижу, прежде чем ко мне прийти, ты уже со всей нашей местной контрой снюхаться успел. Быстро орудуешь. Смотри, у нас тут законы строгие! Возьмут за шиворот, я тебе тогда не заступник. Зачем же ты, после этого, ко мне приехал? Выкладывай уж прямо.

– Есть у нас такая сказка, старые люди рассказывают, а старым людям зачем врать? Одна цапля заболела тяжёлой болезнью. А когда заболела, то посоветовали ей обратиться к табибу. Приходит она к табибу и говорит: «Заболела я, и очень мне дурно. Дай, табиб, какое-нибудь лекарство». Посмотрел табиб на цаплю и говорит: «Болезнь твоя тяжёлая, но есть против неё одно верное средство: найди такой источник, куда ты ни разу не нагадила, выкупайся в этом источнике, и болезнь твою как рукой снимет». Тогда цапля легла на землю, растопырила крылья и говорит: «Ой, пришла моя кончина. Умираю». Удивился табиб: «Я ж тебе дал верное средство. Почему собираешься умирать, а не идёшь искать источника?» – «Ой, и не говори! – заплакала горько цапля. – Разве есть где-нибудь такой источник, куда бы я не нагадила?»

– Это ты про меня? – улыбнулся Уртабаев. – Сказка хорошая и кое к кому она, пожалуй, подходит, только не ко мне. Я здоров, болеть не собираюсь, а заболею, всё равно в ваш источник купаться не пойду.

– Ни один человек не знает, когда ждёт его беда. А твоя беда близко.

– Раз ни один человек не знает, откуда же ты об этом знаешь?

– Бог многое открывает верующим, о чём неверные узнают только в час своей кончины.

– Что ты мне всё смерть пророчишь? А ещё папашка! Из нас двоих тебе скорее думать о смерти надо.

– Беда большая над этим местом повисла. Когда с горы падает камень, те, которым бог не помутил разума, обращаются в бегство. Вот и пришёл тебе сказать: народ недоволен безбожной властью. Разве тебе самому в прошлом году не причинила она большой обиды? Верующие не отвернутся от тебя. Те, которые образумились и признали наши знамения, не будут обижены на толщу плевы на финиковой косточке.

– Ого! Какая ж это беда повисла над нашим строительством? Ты, папашка, выражайся яснее.

– Сказано в коране: «Вода его уйдёт в землю, и тебе никак уже не суметь отыскать её».