Кристианссон обошел автомобиль, открыл другую дверцу и начал обыскивать у мужчины карманы пиджака.

Теперь, когда мужчина был так близко, Кристианссон видел, что у него впалые щеки, а на подбородке многодневная седоватая щетина.

– Ну вот, – сказал Кристианссон и вытащил у него что‑то из нагрудного кармана пиджака. Это были голубые детские трусики.

– Ага, – сказал Квант. – Теперь уже все ясно, да?

– Еще бы, – сказал Кристианссон.

– Я взял у нее шоколадку, – произнес мужчина по имени Ингемунд Франсон. – Но зато одному мальчику я дал билет в метро. Действительный. По нему можно было еще ездить.

Больше ничего Кристианссон в карманах не нашел. Квант захлопнул дверцу.

– Шоколадку! – разъяренно заорал он на мужчину. – Билет в метро! Ты убил троих детей!

– Да, – сказал мужчина.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Я был вынужден, – сказал он.

Кристианссон все еще стоял возле автомобиля.

– Как вы приманивали к себе детей? – спросил он.

– Я умею обращаться с детьми. Им всегда нравится со мной. Показываю им что‑нибудь, букетик и так далее…

Кристианссон ненадолго задумался и потом спросил:

– Где вы спали сегодня ночью?

– На Северном кладбище, – ответил мужчина. – В колумбарии.

– Вы все время спали там? – спросил Квант.

– Иногда. Еще и на других кладбищах. Уже точно не помню.

– А днем? – спросил Кристианссон. – Где вы были днем?

– В разных местах… в основном, в кирхах. Там так красиво. Тишина и покой. Там можно сидеть часами…

– Но домой вы не шли, вы были очень осторожны, да? – сказал Квант.

– Да. Но все же дома я был. Один раз. У меня было кое‑что на ботинках. И…

– И..?

– Мне пришлось их снять и надеть старые теннисные туфли. А потом я, конечно, купил новые ботинки. Невероятно дорогие, доложу я вам.

Кристианссон и Квант внимательно смотрели на неге.

– Кроме того, я взял пиджак.

– Ага, – сказал Кристианссон.

– Дело в том, что очень холодно, когда спишь на улице, что ни говори, – произнес мужчина.

Они услышали быстрые шаги и увидели, как мимо пробегает молодая женщина в синем платье и деревянных босоножках. Она заметила полицейский автомобиль и остановилась.

– Ах, – запыхавшись, выпалила она. – Вы случайно не видели… доченьку… не могу ее найти… она сбежала от меня. Вы случайно не видели ее? На ней красное платьице…

Квант покрутил рукоятку и открыл окно. Он хотел отчитать ее, но тут же опомнился и вежливо сказал:

– Конечно, фру. Она сидит вон за теми кустиками и играет с куклой. Все в полном порядке. Я только что видел ее.

Кристианссон инстинктивно убрал руку с голубыми трусиками за спину и попытался улыбнуться женщине. У него это получилось не очень ловко.

– Все в полном порядке, – глуповато сказал он.

Женщина побежала к кустам, и через минуту они услышали звонкий детский голосок:

– Привет, мамочка.

У Ингемунда Франсона с лица исчезло всякое выражение, а глаза у него забегали.

Квант крепко взял его за локоть и сказал:

– Так, Калле, поехали.

Кристианссон захлопнул заднюю дверцу, сел за руль и включил зажигание. Он посмотрел на шоссе и сказал:

– Только одного я не пойму.

– Чего? – сказал Квант.