– А вот здесь, – торжественно объявил управляющий, отодвигая в сторону тяжелое серое полотнище, – я устроил ванную.
Камилла осмотрела самодельную душевую кабинку, над которой висел старый бойлер, превращенный в бак вместимостью около ста пятидесяти литров.
– А где колонка? – деловито осведомилась она.
– Вон там, – указал рукой Бютей. – Ее надо каждые два дня заправлять топливом. А здесь, – завершил он демонстрацию своего хозяйства, – туалет. Такая же система, как раньше была в поездах: все выбрасывается и остается позади. В другом конце кузова газовая плита, баллон полный. В большом ящике кухонные принадлежности, белье, карманные фонарики и всякая другая ерунда. Вот тут складные табуреты. Под каждой кроватью – выдвижные ящики для личных вещей. Здесь все предусмотрено. Все продумано. И все работает.
– Ясно, – сказала Камилла.
Она села на одну из кроватей в глубине кузова, ту, что была слева. Оглядела раскаленный, душный фургон: метров тринадцать, может, даже меньше. Бютей застелил кровати белыми простынями, положил подушки в белых наволочках – все это составляло разительный контраст с темным полом, проржавевшими стойками кузова, линялым брезентом. Постепенно она начала свыкаться с запахом. Почувствовала своим рыхлый матрас, на котором сидела, а потом и весь старый грузовик. Бютей, гордый за свое детище, беспокойно посматривал на Камиллу.
– Все работает, – повторил он.
– Великолепно, Бютей, – произнесла девушка.
– Вот вы волновались из‑за запаха. Он совсем не чувствуется, когда едешь.
– А когда не едешь? Когда спишь?
– А когда спишь, тоже не чувствуется. Ведь ты же спишь.
– Я и не волнуюсь.
– Хотите сесть за руль?
Камилла кивнула и последовала за Бютеем к кабине. Взобралась на ступеньки и села на водительское место, сдвинула сиденье, поправила спинку, положила руки на широкий, обжигающий руль. Бютей протянул ей ключи и отошел. Камилла включила зажигание, тронулась и потихоньку двинулась к дороге, начинавшейся у овчарни, проехала немного вперед, развернулась, сдала назад, снова развернулась, поставила машину на прежнее место. Заглушила двигатель.
– Порядок, – сказала она Бютею, спрыгнув на землю.
Видимо, ее маневры показались Бютею вполне убедительными, потому что он тут же передал ей документы на машину. К ним, с трудом волоча ноги, подошел Солиман, осунувшийся, с красными, мутными глазами.
– Как только будешь готова, сразу отправляемся, – сказал он.
– Может, сначала поедим?
– Поедим в дороге. Чем дольше мы здесь задержимся, тем дольше будем гоняться за вампиром.
– Я уже готова. Неси свои вещи и веди Полуночника, – скомандовала Камилла.
Прошло минут десять, Камилла курила, сидя рядом с Бютеем, когда появился Солиман с рюкзаком за спиной и словарем под мышкой.
– Твоя кровать – слева у двери, – распорядился Бютей.
– Хорошо, – согласился Солиман.
– Соль – парень ужасно аккуратный, – сообщил Камилле Бютей. – Он бог знает сколько времени провозится, пока уложит вещи в свой ящик.
– Бютей, – окликнул его Солиман из глубины кузова, – в фургоне все‑таки здорово воняет.
– И что я, по‑твоему, должен сделать? – сердито отозвался управляющий. – В нем же не кабачки возили. В нем, между прочим, возили овец.
– Ладно, не переживай. Я просто сказал, что здесь воняет.
– Запах не будет чувствоваться, когда мы поедем, – вмешалась Камилла. |