— Поэтому собрали здесь даунов? Но Вы же не можете вечно жить в Заполярье!

Демидов грустно улыбнулся.

— Мне нравится слово «жить». Генетические болезни не лечатся, Вы знаете это не хуже меня.

Я поставил чашку на стол.

— Разве синдром «внезапной смерти» имеет генетическую природу?

— Мне так сказали. Впрочем, вот хромосомная карта, смотрите сами.

Демидов открыл дверцу секретера, оттуда вывалился какой-то листок. Я поднял. Это оказалась программка Конгресса Европейской антропологической ассоциации.

— Интересуетесь? — спросил Иван через плечо.

Я усмехнулся.

— Мы возвращались в Москву с Рычковым. Юрий Григорьевич увлеченно рассказывал про своего Человека Умелого, гордо демонстрировал его восстановленный портрет, а я возьми да пошути, показал фотографию, вон, Кости Самойлова.

Иван смотрел на меня и стремительно бледнел.

— Вы знали, — сказал он глухим голосом. — Вы точно знали. Так угадать невозможно.

Он подошел ко мне вплотную и угрожающе посмотрел в глаза.

— Кто дал Вам информацию о моих исследованиях?

Я растерялся и забормотал какую-то нелепость.

В комнату торопливо вошел охранник и тихо сказал что-то Ивану. Демидов поморщился.

— На нас наставили оптику с холма. Тенгиз опасается снайпера.

— Это не снайпер, — сказал я. — Это моя дочка. Она профессиональный фотограф и снимает лагерь по моей просьбе.

— У Вашей дочки камера с лазерным прицелом? — поинтересовался Тенгиз.

— Боже мой, конечно нет! — я схватился за мобильник, но телефон оказался вне зоны приема.

— Бесполезно, — сказал Иван. — Здесь работают только эти штуки, которые менты носят на портупее. Полагаю, ими же отбиваются от медведей.

Сердце защемило. Я бросился к выходу. Скорее, к воротам, может, Сергей с участковым еще не уехали. Тенгиз перехватил меня на крыльце.

— Опасно! Убьют.

Демидов подошел сзади.

— Как дочку зовут? Маша? Сейчас я вам фокус покажу. Цыплятки, за мной!

Не слушая Тенгиза, Иван вышел на площадку посреди лагеря. Дауны выстроились вокруг и смотрели на его руки. Демидов сложил ладони, как будто держал большую чашу и медленно повернулся в сторону гор.

— Девушка и два солдата. Сейчас я ее позову.

Он построил детей полукругом, сложил руки рупором и крикнул.

— Маааашааааа! — разнеслось над горами. На вершине зашумели и заколыхались кусты полярной ивки. Что-то вспыхнуло, пошел негустой черный дым.

— Мы еще и не то можем, — хвастливо сказал Демидов. — Тенгиз, давай мячи. Смотрите!

Дауны встали в шахматном порядке и подняли головы кверху. Демидов выставил ладони. Охранники приволокли корзинку больших разноцветных мячиков и стали кидать в воздух. Мячи взмыли вверх и заколыхались метрах в трех от земли. Иван, двигая пальцами, заставил их перемещаться, выстраиваться в разном порядке. Одновременно он выкрикивал, не глядя в мою сторону, но я знал, к кому он обращается.

— Это мы были первыми людьми на планете, мы встали с четверенек!.. Они — чтобы видеть мои руки… Я — чтобы управлять ими… Дауны глупые, сами ничего не умеют! Вместе мы были силой и разумом. А потом… — Иван, тяжело дыша, смахнул капли пота со лба. — Потом мы выродились и стали людьми.