– Зажигательная бомба в матраце, – недоверчиво произнес Колльберг. – Бомба с часовым механизмом величиной со спичечный коробок? До первого апреля еще целых десять дней.

Хелм что‑то неразборчиво пробормотал. Со стороны Колльберга это было не слишком вежливо.

– Я никогда ни о чем подобном не слыхивал, – сказал он.

– А я слышал. Здесь, в Швеции, этот способ нов, но мне известно несколько таких случаев на Континенте, в основном, во Франции. Я даже видел такое устройство. В Парижею. В Сюрте.[7]

В кабинет без стука вошел Скакке. Он остановился, как вкопанный, и уставился на растерянное лицо Колльберга.

– Вам там не помешало бы слегка расширить свой кругозор, – ядовито сказал Хелм, – и хотя бы иногда покидать свои кабинеты.

– Сколько времени может работать часовой механизм в этой дьявольской штуковине?

– То устройство, которое я видел в Париже, было рассчитано на восемь часов, причем время срабатывания детонатора можно было установить с точностью до одной минуты.

– А ее можно услышать? Она громко тикает?

– Не громче, чем наручные часы.

– И что же происходит, когда детонатор срабатывает?

– Начинается химическая реакция с большим выделением тепла. Через две секунды вспыхивает пламя, которое нельзя погасить обычными способами. У спящего человека почти нет шансов спастись. И в девяти случаях из десяти полиция считает, что пожар произошел из‑за курения в постели, или выдвигает какие‑либо сходные предположения… – Хелм сделал театральную паузу и закончил фразу: – …если криминалист‑эксперт, расследующий дело, не обладает исключительными знаниями и наблюдательностью.

– Нет, – внезапно сказал Колльберг. – Это совершеннейшая нелепость. Не может ведь быть таких совпадений. Ты что же, пытаешься убедить меня, что Мальм пришел домой, заткнул все щели и отдушины, открыл газ и лег в постель, куда кто‑то уже поместил бомбу с часовым механизмом? И что он покончил с собой и уже был мертв, когда его убивали? И что бомба вызвала взрыв газа, в доме начался пожар, и еще три человека сгорели заживо под носом у самого тупого детектива в мире за всю историю криминалистики? Того, который стоял снаружи и глазел на все это, разинув рот? Как ты можешь это объяснить?

– Это не входит в мои обязанности, – заявил Хелм. – Я всего лишь изложил тебе факты. Объяснения я оставляю вам. По‑моему, именно для этого и существует полиция, не так ли?

– До свидания, – сказал Колльберг и положил трубку.

– Что случилось? – спросил Скакке. – Кто‑то умер? А Рённа нет…

– Помолчи, – сказал Колльберг, – и впредь стучи, когда входишь в кабинет начальника. Не забывай о том, что случилось со Стенстрёмом.

Он встал и подошел к двери. Надел пальто и шляпу.

Потом указал на Скакке своим толстым пальцем и сказал:

– У меня есть несколько очень ответственных заданий для тебя. Позвони в Главное управление и вызови Мартина с совещания. Найди Рённа и Хаммара, а также Меландера, даже если для этого тебе придется взломать дверь туалета. Скажи им всем, чтобы они немедленно позвонили Хелму в Институт судебной экспертизы. То же самое передай Эку, Стрёмгрену и любому другому идиоту, которого сможешь обнаружить в отделе. Когда ты все это исполнишь, можешь отправляться к себе в кабинет, позвонить Хелму и самостоятельно поинтересоваться у него, что случилось.