– Кажется, да, – сказал Кристианссон. – Мы туда выезжали… Я что‑то такое припоминаю. Но…

– Что «но»?

– Но там ничего не было, – закончил Кристианссон.

– Не говори больше ни слова, Калле, если не хочешь оказаться в дураках, – шепотом предупредил его Квант.

Гюнвальду Ларссону он сказал:

– Я этого не помню.

– Если хотя бы один из вас солжет мне еще раз, – заорал Гюнвальд Ларссон громовым голосом, – я лично зашвырну вас в самый забитый полицейский участок в Сканёр‑Фальстербу! Можете лгать в суде, везде, где угодно, но только не здесь! О Боже, да сними ты наконец свою фуражку, идиот!

Квант снял фуражку, сунул ее под мышку, взглянул на Кристианссона и многозначительно сказал:

– Это была твоя ошибка, Калле. Если бы не твоя чертова лень…

– Но ведь именно ты не хотел, чтобы мы вообще туда ехали, – возразил Кристианссон. – Ты сказал, что ничего не слышно и нам нужно вернуться. Ты говорил, что с рацией что‑то случилось.

– Это совсем другое дело, – пожав плечами, сказал Квант. – Мы ведь не можем исправить рацию. Это не входит в обязанности рядового полицейского.

Гюнвальд Ларссон сел.

– Рассказывайте, – коротко приказал он. – Быстро и понятно.

– Я был за рулем, – сказал Кристианссон. – Мы приняли вызов по рации…

– Сигнал был очень слабый, – перебил его Квант.

Гюнвальд Ларссон бросил на него строгий взгляд и сказал:

– Давайте поживее. И помните, что ложь не становится правдой от того, что ее повторяют.

– Ну, ладно, – решился Кристианссон, – мы поехали по тому адресу, Рингвеген, 37, в Сундбюберге, там действительно стояла пожарная машина, но пожара не было, в общем, ничего не было.

– За исключением ложного вызова, о котором вы просто‑напросто не доложили. Из‑за вашей лени и тупости. Я прав?

– Да, – промямлил Кристианссон.

– Мы тогда очень устали, – пытаясь разжалобить Ларссона, сказал Квант.

– От чего?

– От долгого и напряженного дежурства.

– Неужели? – поинтересовался Гюнвальд Ларссон. – Сколько человек вы задержали за время вашего патрулирования?

– Ни одного, – ответил Кристианссон.

Возможно, это не так уж и хорошо, зато правдоподобно, подумал Гюнвальд Ларссон.

– Была отвратительная погода, – сказал Квант. – Плохая видимость.

– У нас заканчивалось дежурство, – попытался оправдаться Кристианссон.

– Сив была серьезно больна, – сказал Квант. – Это моя жена, – добавил он как бы для справки.

– И к тому же там ничего не было, – повторил Кристианссон.

– Да, конечно, – медленно сказал Гюнвальд Ларссон. – Там ничего не было. Ничего, кроме ключевого доказательства в деле о тройном убийстве.

Потом он заорал:

– Вон отсюда! Убирайтесь!

Кристианссон и Квант выбежали из кабинета. Теперь они уже мало напоминали живописную скульптурную группу.

– О Боже! – простонал Кристианссон, вытирая пот со лба.

– Послушай, Калле, – сказал Квант, – я предупреждаю тебя в последний раз. Ты не должен ничего видеть и слышать, но уж если что‑то увидел или услышал, то, умоляю тебя, докладывай об этом.

– О Боже, – тупо повторил Кристианссон.