– Я вызвал вас по поводу того рапорта, который вы прислали. Это динамит.

– Я знаю, – ответил Дойл. – Я работаю над этой темой уже более двадцати лет.

– Вы заслуживаете большого доверия, – сказал шеф, – но дело должно быть чертовски хорошо разработано, перед тем как его опубликовать. Это будет национальный скандал. Для правительства все будет выглядеть очень плохо.

В этом аргументе Дойлу послышались знакомые нотки.

– Но у меня есть свидетель, непосредственный свидетель, – сказал Дойл.

Шеф открыл ящик стола и бросил на стол телеграмму.

– Это подтверждение того, что я узнал по телефону рано утром. Терли был найден в птичьей клетке зоопарка в Бостоне. У него пять выстрелов в голову из револьвера 38-го калибра. Ему отрезали член и засунули в рот. Его, покрытого птичьим пометом, нашли сегодня рано утром.

Дойл осел в кресле, но затем сказал:

– Все равно у нас есть основание для дела. Признание Терли записано на пленку. Есть свидетель этой записи. У нас есть портсигар.

– Вы сами знаете, что без Терли у нас нет ничего. Нас засмеют в суде.

– А как насчет портсигара с отпечатками?

– Мы еще его не обработали.

– Но если там все же окажутся отпечатки?

– Вы думаете, вам удастся доказать в суде, что они сделаны на месте убийства, если свидетель мертв? Может, кто-нибудь украл его и продал Терли. Может, Терли угостил Пата сигаретой из него. Есть множество возможностей, не сводящих дело к убийству. Вам известны правила предъявления доказательств. Прокурор со смехом выгонит нас с вами из своего кабинета, не говоря уже о присяжных.

– Ну, мы можем предъявить Конте обвинение в мошенничестве. Можно проверить его доходы. Это точно вышибет его из предвыборной кампании.

Шеф на крутящемся стуле отвернулся от Дойла к стене, к флагам за спиной. Он будто бы обращался к стенке.

– Мне кажется, до вас не доходит, Дойл. Это не только мое мнение. Так мне сказал министр юстиции.

Директор удрученно вздохнул:

– И, между нами говоря, министру на это было указано сверху. Вы понимаете, что нам необходимо оставить это дело в покое по соображениям национальной безопасности?

– Господи, – пробормотал Реган. – Когда же это кончится?

– Продолжайте этим заниматься, Дойл, но не напирайте. Когда-нибудь все сложится вместе. Посты и титулы переходят от одного человека к другому. Посмотрите на меня. Разве кто-нибудь думал, что я окажусь в этом кресле?

Келли протянул Дойлу руку:

– Вы проделали ценнейшую работу. По крайней мере, вы и я это знаем, и я этого не забуду.

Дойл утомленно прошел через двойные двери по мраморному коридору, спустился в лифте с латунными дверями. Стоя на обочине и ожидая такси до аэропорта, он поднял глаза вверх, на тусклое серое небо, и прошептал:

– Господи, на чьей же стороне ты, в конце концов?

Глава 10

Всю неделю ощущалось растущее давление надвигающихся выборов. В штабе Пата Конте было относительно спокойно. Опросы и мнение профессионалов говорили о том, что он идет впереди соперника с большим преимуществом. Это был год демократов, и был шанс, что Пату удастся набрать достаточно делегатов, чтобы перебороть республиканское большинство в законодательных органах штата в первый раз за двадцать лет.

Вечером в понедельник 4 ноября Пат впервые за много дней вернулся домой в Ривердейл. Он хотел хорошенько выспаться, чтобы его не беспокоили ни уличный шум, ни звонки, ни ретивые помощники. Несмотря на прохладную погоду, Пату было жарко. Подбородок у него посинел и кололся, руки огрубели от бумаг и рукопожатий.