– …определенно связано с той комнатой на фабрике! С дверью и человеком за ней. Неужели ты этого не видишь?

Соболев только сверлил Влада хмурым взглядом, в котором Юле померещился намек на какие-то нехорошие подозрения. Однако стоило ей появиться в коридоре, как полицейский на мгновение перевел взгляд на нее, после чего тот стал более бесстрастным.

– Значит, повторяю еще раз для вас обоих: на фабрике мальчика нет!

– Откуда ты знаешь? – не понял Влад.

– Я отправил туда людей для проверки, как только ты позвонил, и сейчас, – он демонстративно поднял в воздух смартфон, хотя Влад все равно не мог этого увидеть, – связался с ними. Они проверили комнату. Там все тихо и пусто.

– Тогда какой у нас план? – осторожно спросила Юля, слегка ежась. В общем коридоре оказалось прохладно, а она выскочила за дверь без верхней одежды.

– Не знаю, – тихо выдохнул Соболев, и на лице его отразилась почти такая же растерянность, какая читалась на лице Юлиной мамы, когда она рассказывала об исчезновении Семки в первый раз. – Все это очень странно выглядит. И должен признаться, в обычных обстоятельствах подозрение сейчас в первую очередь пало бы на твою мать.

Юля удивленно хлопнула глазами, недоверчиво глядя на него, как будто сомневаясь, что он может говорить это на полном серьезе.

– Что? Какое подозрение? В чем?

– В том, что по неосторожности или злому умыслу она причинила вред своему ребенку, а теперь пытается изобразить похищение!

– Чушь какая, – процедил Влад почти зло.

– Чушь – это история, которую она рассказала! – огрызнулся в ответ Соболев. – Радуйтесь, что за последние месяцы в этом городе произошло слишком много изощренных преступлений, поэтому у меня есть основания полагать, что это исчезновение – часть общей картины, попытка сбить нас с толку, отвлечь и переключить наше внимание на другую проблему накануне нового убийства.

– Ты правда думаешь, что это маньяк похитил Семку? – нахмурился Влад. – Как?

– Каком кверху! – все так же едко отозвался Соболев. – А как твоя подружка оказывалась вдруг посреди ночи у колодца в лесу? Не телепортировалась же она туда, правильно? В этом деле уже фигурировали гипноз и внушение, так почему бы им не всплыть снова? Может быть, Лидия Викторовна сама открыла дверь похитителю, он загипнотизировал ее, забрал ребенка, а ей внушил, что она все это время была на кухне и никто не приходил. И когда она очнулась, она просто поняла, что сына нет, но когда и как он пропал – не помнит.

Влад сжал пальцами трость, которую все это время не выпускал из рук, хотя обычно не использовал ее в хорошо знакомых помещениях. Юля закусила нижнюю губу, признавая, что версия Соболева не лишена смысла. Поскольку никто из них так ничего и не сказал ни «за», ни «против», тот продолжил сам:

– Поэтому все, что я могу сейчас сделать, это вызвать эксперта, чтобы он осмотрел квартиру в попытке найти следы постороннего присутствия, и опросить соседей. Может быть, кто-то видел похитителя или мальчика. А уже по результатам будем думать.

Юля была благодарна и за это. Потому что, когда приехал эксперт – серьезный дядечка с заметной сединой в черных волосах, с которым Юля уже как-то встречалась, а потому смутно его помнила, – мама еще немного успокоилась, ведь ей дали новую надежду.

Однако та сошла на нет через пару часов, когда эксперт так ничего и не нашел, а Соболеву не повезло со свидетелями. Семка исчез бесследно, и кто бы его ни забрал, следов он тоже не оставил.