— Не обязательно. — Хайэт Джонсон начал злиться, что от внимания Маккинея не ускользнуло. — По временам мне кажется, он считает себя чересчур важной особой. Кого-то хлопнули, и он поднимает шум до небес! Можно подумать, президента застрелили!

— А почему бы ему не поднимать шума?

Маккиней отпил кофе, потом вытер усы.

— Каждый человек имеет какое-то значение, всякий свое. Есть ли среди нас такой, который бы и вовсе ничего из себя не представлял? Не побоюсь сказать, что для семьи убитого он был важнее любого президента. Хайэт, каждый из нас рискует слишком высоко задрать нос. Надо сохранять перспективу. Иногда мне приходит в голову, что многим банкирам не помешало бы годок-другой почитать книжки по философии или же выбраться из своего банка и погонять коров, поторговать лошадьми — что угодно.

Борден Чантри — в эту самую минуту и в этом самом городе — наиболее важная особа, какую мы в жизни встретим.

Хайэт вылупил глаза. С ума судья сходит или как?

— Я совершенно серьезно, Хайэт. Этот молодой человек — все, что стоит между нами и состоянием дикости. Граница, защищающая нас, — тонкая линия, и эту защиту осуществляет он один. Подвергая опасности собственную жизнь каждую минуту, когда он выходит на улицу, приколов свой полицейский значок. Мы вольны приходить и уходить, наслаждаться любовью, покупать продукты, заниматься предпринимательством, играть в карты, время от времени пропускать стаканчик, потому что у нас есть он. Он первым встречает опасности, и от некоторых из них нас может оградить только он.

В каждом из нас сидит варвар, но, так как мы знаем — Чантри недалеко, мы его обуздываем. Я не стану выходить из себя и распускать руки, потому что помню — Чантри недалеко. Странствующий ковбой, любитель побуянить, избегает ввязываться в драку, потому что Чантри недалеко. Мы свободны: ты, и я, и Присцила, и Элси, и все остальные — благодаря тому, что по улице со своим значком гуляет Борден Чантри. И сказать тебе правду, на мой взгляд, именно он и должен носить этот значок, никто другой.

Он будет стрелять — по случаю я знаю, что и стрелял, — но судит трезво и знает, когда без стрельбы можно обойтись. Обладает спокойной силой, вызывающей в людях доверие. Не слишком уверен в себе, что хорошо, но всегда уверен, что справится с любой ситуацией. Слишком много он ловил бешеных быков, садился на норовистых лошадей, урезонивал строптивых людей, чтобы сомневаться в этой своей способности.

Я полагаюсь на него, Хайэт, и лучше бы тебе последовать моему примеру. Некоторые считают, что закон их сковывает, но он сковывает одно лишь зло. Законы утверждают, чтобы развязать людям руки, а не наоборот — если это те законы, какими им следует быть. Они подсказывают каждому из нас, что он смеет осуществить, не посягая на свободу другого человека. Свободу, равную его собственной.

— Никогда не смотрел на это с такой стороны.

— Я вот заметил, Хайэт, — ты не носишь револьвера. Почему?

— Так а зачем он мне? Я же банкир, деловой человек. Револьвер мне без надобности.

На губах судьи появилась улыбка.

— Все правильно. Обычно оружие тебе без надобности. А получается это потому, что револьвер носит Борден Чантри. И ему платят, чтобы он применял его ради тебя и в твоих интересах. Вот ты и можешь себе позволить быть деловым человеком — потому что он тебя защищает. Бывали времена, когда безопасность в этом городе гарантировало только собственное оружие, и снова могут настать такие времена, а пока что у нас есть Чантри.