Поднял щеколду и открыл дверь. Здесь когда-то жили лесные крысы, но и они переселились в другое местечко. Набрав сухого дерева из гнезда, он развел в камине огонь, вскипятил кофе и поджарил бекон. Съел часть собранного Бесс обеда, вышел наружу и постелил себе под звездами.

Когда занялся рассвет, он уже два часа находился в седле. Углубился далеко в запутанные каньоны Меса-де-Майя, и день только наполовину склонился к вечеру, а он уже поил коня в речке Симаррон у западной оконечности Черной Месы.

Он переправился через реку и выбирался из воды на той стороне, когда заметил отпечатки копыт.

Узнал их сразу. Адамсов большой вороной. Следам не больше часу от роду.

Чантри сразу повернул и поскакал на восток. Ехать было недалеко: до старой тропы, идущей вверх по ручью, от которого остались отдельные бочажки; по ней он пробрался в нагромождение скал и оврагов дальше. Присматривался, ища следы, но ничего не увидел и решил, что Лэнг отправился вверх по Симаррону. Надежный маршрут.

Роберз-Руст находился к востоку, на западе лежал Мэдисон, кстати, Лэнг не погрешил бы против себя самого, если бы поехал туда. Вламываться в «Гнездо» Борден Чантри намерения не имел. Ему был нужен только один бандит, и ни к чему было пытаться пулями проложить дорогу сквозь шайку, околачивавшуюся у Коу.

Он спускался в каньоны, жался к месам, следов так и не встречал, и видел Симаррон лишь иногда. Когда стемнело, он находился в двадцати пяти или тридцати милях к востоку от Мэдисона — по самой своей старательной оценке.

Выбрав местечко с подветренной стороны наклонившегося можжевельника, он сложил костерок из сухих палочек. Дыма пошло мало, да и тот, что был, рассеялся в кроне можжевельника. Он съел еще сандвич, приготовленный Бесс, потом упаковался и проехал больше мили, пока не нашел, что хотел. Привязав аппалузу там, где росла трава, он поднялся на уступ чуть выше и заснул.

При аресте он не прочь был обойтись без стрельбы. Не находил удовольствия в том, чтобы убить кого-то, а уж тем более недавнего друга.

Как же это организовать? У него не было никаких идей.

Солнце садилось, завершая следующий день, освещая Чантри, въезжающего в Мэдисон с юга. Он оторвался от Симаррона и набрел на дорогу немного севернее гордой вершины, известной как Сьерра-Гранде.

Вдоль улицы редко стояли с полдюжины домов, не больше, и еще сколько-то домов и лачуг теснились вместе или торчали на отшибе — как кому показалось удобно. На виду три загона, черной лошади ни в одном нет. Вот это строение похоже на конюшню. А это — на салун, и перед ним у коновязи стоит с десяток лошадей.

Солнце закатилось, но на макушке горы Эмери-Пик, названной в часть Мэдисона Эмери, как и город, все еще горело алое сияние.

Вне сомнения, некоторые из лошадей принадлежат бандитам из «Гнезда», и среди этих он себе друзей не найдет. И вообще не найдет их в этом городе, если не считать Дивоя, о котором слава ходила неплохая. Но он и не мучается желанием заставить кого-то из местных помогать закону. Свою работу Он исполнит сам и помощи просить не будет.

Сколько народу умерло. Лэнг и его хотел уморить.

Чантри сошел с лошади и с минуту стоял в темноте рядом со зданием, размышляя, что делать дальше. У него не было охоты получить пулю, едва переступив порог салуна. Но, голодного и усталого, его донимало нетерпение.

Он совсем было собрался шагнуть на тротуар — деревянные подмостки, как и везде, — когда из салуна вышел человек, подошел к краю веранды и потянулся. Потом Чантри заметил темный силуэт около лошади в серых сумерках. Вытянутые над головой руки опустились очень медленно.

— Зря всполошился, — сообщил ему маршал. — Я за тобой не охочусь.

— Ты меня утешил. — Голос звучал насмешливо. — Я сейчас хлебнул лишнего, и моя стрельба может оказаться не на высоте.