Она откинула волосы. Они тут же снова упали на лоб.

Ингер Йоханне высвободилась из рук Ингвара: он ее чуть не задушил. С журнального столика на пол скользнула «Дагбладет», он только что ее с интересом просматривал — он не обратил на это внимания. Она полуобернулась к нему и спросила:

— Что такое?

— ...вы нашли последнюю жертву, — доносилось из телевизора, — это был ваш сосед сверху. С вашей точки зрения, с точки зрения несомненного эксперта в этой области, что может скрываться за...

— Что случилось, любимый?

— ...выдать себя за кого-то другого...

— Ингвар!

Кровь отлила от его щек, на лбу выступил пот.

— Ингвар! — закричала она, вскакивая с дивана. — Что с тобой?

— ...напоминает преступления, совершенные в других местах, на других континентах. Не только в США, но и в Англии, и в Германии мы находим...

Ингер Йоханне подняла руку. Шлепнула его по щеке. Это заставило его наконец-то поднять к ней лицо.

— Это она, — прошептал Ингвар.

— ...быть осторожными в выводах в отношении...

— Да что с тобой! — вскричала Ингер Йоханне. — Я думала, у тебя сердечный приступ! Я тысячу раз тебе говорила, что тебе нужно похудеть, и не есть столько сахара, и...

— Это она, — повторил он. — Вот она.

— ...с той оговоркой, что последние несколько месяцев я прожила за границей и могла следить за этим делом только через Интернет и иногда узнавала что-то из случайных газет, я должна...

— Ты сошел с ума? — спросила Ингер Йоханне. — Ты окончательно рехнулся? Почему бы...

Он продолжал указывать на экран. Его лицо потихоньку возвращалось к своему естественному цвету. Дыхание стало ровнее. Ингер Йоханне медленно повернулась к телевизору.

Венке Бенке носила очки без оправы. Резкий студийный свет заставлял бликовать стекла, поэтому глаз было не разглядеть. Костюм был ей маловат, будто она купила его в надежде похудеть. На отвороте пиджака виднелся небольшой значок. На шее сверкала узкая золотая цепочка. Она была очень загорелой для этого времени года.

— Мне ситуация не внушает оптимизма, — ответила она на какой-то вопрос, которого Ингер Йоханне не слышала. — Так как полиция, очевидно, пока не представляет, с чем имеет дело, я боюсь, что вероятность того, что дело раскроют, очень мала.

— Вы действительно так думаете? — спросил ведущий и дал понять движением руки, что хотел бы услышать более обнадеживающий ответ.

— Я не понимаю... — начала Ингер Йоханне, поворачиваясь и пытаясь завладеть вниманием Ингвара.

— Я тебя умоляю! — попросил он. — Дай мне послушать, что она говорит!

— Нам пора заканчивать, — сказал ведущий. — Позвольте мне задать вам личный вопрос: вы никогда не устаете от того, что превращаете убийства и преступления в развлечение для читателей?

Венке Бенке поправила очки. Нос был слишком маленький для такого широкого лица, и очки все время угрожали соскользнуть.

— Да, устаю, — признала она. — Иногда очень. Но писать детективы — это единственное, что я умею. Я начинаю стареть. — Она подняла пухлый указательный палец и посмотрела в камеру. Стали четко видны карие глаза, они заблестели, когда улыбка ямочками разделила ее щеки. — Да и почасовая оплата поистине головокружительная. Это помогает справляться с трудностями.

— Ну что ж... Я хочу поблагодарить...

Щелк. Ингер Йоханне отложила пульт.

— Что ты такое говоришь? — прошептала она.