Изабо нередко видела, как Мегэн использовала свои силы, помогая семенам расти, и сама развила в себе это умение во время долгих голодных месяцев после самайнского восстания. Она с легкой улыбкой вспомнила, как она поразила всех ведьм на Втором Испытании, продемонстрировав свое Умение, и сама изумилась своему нахальству. Ничего удивительного, что ее отругали за тщеславие.

— Изабо Рыжая прошла Испытание Земли — задачу распускания, — сказала Мегэн с глубоким удовлетворением в голосе. Она дала Изабо тарелку с хлебом и сыром и миску с яблоками и налила в кубок тернового вина. — Вкуси плодов доброй земли, дитя мое, и благослови плоды и зверей мира, ибо без них мы погибли бы.

Изабо с большим удовольствием поела, поскольку день был уже в самом разгаре, а она умирала с голоду. Несмотря на то, что с тех пор, как она села у костра на рассвете, она не сделала ни единого шага, она чувствовала себя так, как будто совершила трудный подъем на крутой горный склон.

После этого она должна была продемонстрировать свое умение обращаться со стихией огня, хотя все присутствующие здесь ведьмы хорошо знали, что Изабо делает это с легкостью. На этот раз она не стала жонглировать огненными шарами, как сделала на прошлом испытании. Она просто наклонилась и сунула руку в огонь, взяв горящий уголь в ладонь так, как будто он был простым яблоком. Все ведьмы еле слышно выдохнули — это было признаком огромной силы.

— Рыжая прошла Испытание Огня — задачу укрощения огня, — сказал Риордан Кривоногий. — Придвинься поближе к доброму огню, девочка, обогрейся и насладись его светом. Благослови огонь мира, ибо без тепла и света мы погибли бы.

Хотя на солнышке и без того было тепло, Изабо повиновалась. Она вернулась на свое место, вся вспотевшая, и выпила немного воды, чтобы остыть. Потом огляделась вокруг в предвкушении. Настало время Третьего Испытания Духа, а Изабо, как обычно, почти ничего не сказали о том, чего от нее ожидали.

Все пятеро судей опустили лица, закрыв глаза. На их лицах не было ничего, по чему можно было бы догадаться, о чем они думают. Изабо тоже закрыла глаза, глубоко дыша, чтобы рассредоточить волю и разум. Когда шум ее мыслей постепенно утих, Изабо показалось, что она слышит мечтательный голос Аркенинг. Она прислушалась к нему. Старая колдунья рассказывала о былых временах в Башне Грезящих, когда она была Высшей Колдуньей, а башня — людным местом, полным ведьм, которые работали, учились и вместе поклонялись Эйя в идиллическом покое. В воспоминаниях Аркенинг башня была окрашена в золотистые тона, в воздухе звучал перезвон колоколов и витал запах цветов.

Должно быть, это было прекрасно, мягко сказала Изабо, надежно заперев в своей памяти воспоминание о холодных, населенных одними лишь призраками развалинах.

Да, но теперь там ничего не осталось, печально отозвалась Аркенинг.

Может быть, когда-нибудь мы сможем заново выстроить ее, ответила Изабо.

Старая колдунья ответила задумчивым мыслеобразом надежды и снова погрузилась в грезы. Изабо почувствовала в своих мыслях еще чье-то присутствие. Это был Гвилим. Он думал о загадочном пейзаже, окутанном туманом, и о странных черных существах с огромными сияющими глазами, робко выглядывающих из высоких колышущихся камышей. Ветер растрепал клочья тумана, тускло блеснула вода, и Изабо увидела сказочный дворец, выступающий из дымки, с башнями и куполами, раскрашенными в нежные цвета рассвета.