|
Он обращался к молодцу в камуфляже, тот кивал и кривил губы. Потом перевел: — Вот и виза герра Майерса через неделю истекает, а у него еще дела. Ну? Батяня мой ему охоту обещал, а ты нам чё, болт вместо охоты? Работай, тебе ж забашляли! Пригоршня привстал с водительского сиденья и через голову Карандаша бросил: — Слышишь, братан, я говорю, могу вам манок предложить. Секретная военная разработка, собак набежит тьма. Только отстреливать успевай. А Карандаш башлять не хочет. Может, ты, братан, ему мало заплатил? — Та ты чё… Карандаш, ты чё? — Толстяк надвинулся на низенького охотника, и тот отступил на шаг. — Да я ж еще не сказал ничего, Вовик! Только цену предложил… ну, для начала, для разгона… — Ты послушай, братан, — гнул свое Никита. — Это чисто рыбалка получится, только знай стреляй! Будто удочку дергать! Раз-два, раз-два… Знаешь, какой кайф непередаваемый? У тебя патронов много? А то гляди, не хватит, столько чернобыльцев набежит. Куртку закажешь хвостами обшить, все девки твои будут, что ты. Или на полушубок пустишь… Тощий снова зачастил по-немецки. Толстяк кивнул, что-то забубнил в ответ — должно быть, растолковал, что предлагает Пригоршня. Немец заулыбался, показал сталкерам большой палец и несколько раз сказал «о'кей!». Никиту заинтересовало слово «ангельшпорт», которое он разобрал в немецкой речи. — А что такое «ангельшпорт»? — «Рыбалка» по-немецки, — перевел Карандаш. — Так сколько ты хочешь за свой манок, Никитушка? — Тысяч пять, да, Химик? Зеленых, конечно. — Эй, это много! — Карандаш хотел еще что-то сказать, но не успел. — Нет, Никита, не дешеви, а то когда мы еще манок сможем найти, — неторопливо и веско заговорил Химик. — Я думаю, десятка в самый раз. Мы ж манок тебе, Карандаш, оставим — у тебя дела сразу в гору пойдут, от клиентов отбоя не будет. И никогда никаких проблем, мутанты сами под выстрел будут прибегать. Карандаш задумался, глаза его бегали из стороны в сторону. У него имелся легальный доступ в Зону, поскольку официально охотник числился поставщиком экспериментального материала в некий московский институт — это позволяло и добычу без проблем вывозить… Толстосумы отечественного и импортного разлива, разумеется, числились лаборантами — равно как и ассистенты Карандаша. При такой постановке дела агрегат, который предлагал Никита, должен был окупиться очень быстро. Карандаш пожевал губами, потер переносицу. — Нет, мужики, я насчет пяти еще подумал бы… Хотя нет, это грабеж, конечно. Потому что когда оно еще окупится?.. Скиньте. Три с половиной?.. Ну, хоть три восемьсот? — Слушай, Химик, — Никита тянул время, — а ведь как немцы здорово придумали: рыбалка — спорт ангелов, а? Ну, в натуре? — Нет, «ангель» по-немецки «удочка», а «ангел» по-немецки «энгель», — пояснил Карандаш. — Это не «спорт ангелов», а «спорт с удочкой»… Ну. Андрюша, Никитушка? Согласны — четыре штуки? — Пять, Карандаш, пять. |
