Стив затянул ремень короткой туники. Для своих шестидесяти лет мистер Стив Мендер выглядел очень неплохо, хотя это определение по отношению к нему было весьма и весьма относительно.

  Самому Мистеру Мендеру казалось, что он выглядит никак. Ему было смертельно скучно. В мо­лодости он очень много работал, а еще больше воровал. Потом воровали другие. После того, как мир сошел с ума, и богатство само вползало в руки, Стив захотел и получил новую игрушку - власть. Но с годами все чаще и чаще приходило убежде­ние, что доставшееся ему наследство не стоит того, чтобы им обладали.

  Ведь тупая покорность толпы приедается так же, как и сладкий пирог на первое, второе и третье. Конечно, вначале, он был словно приподнят на крыльях собственного могущества. Затем он начал сомневаться, а так ли уж он доволен признанием тех, кого не ставил ни в грош? А после... и с этим «после» никогда не сравнится человеческая неис­товая натура, злоба, ненависть. Все эти сказки о высоконравственном обществе, созданном благо­даря чуткому руководству и непосредственным указаниям мистера Мендера, ему самому уже осточертели хуже оскомины.

  Ему, как глоток свежего воздуха, было необхо­димо разнообразие. Он пытался найти его повсюду, но не находил нигде. И тогда он понял, что ему нужно. Это было единственное средство избавить­ся от тоски. Мендер хотел попробовать на вкус убийство. Нет, ни несчастье, ни нелепый случай, когда кто-то утонул в высокой волне морского при­боя, либо погиб в автомобильной катастрофе.

  Ему нужно было убийство, которое он планиро­вал ночами, о котором теперь мечтал каждый день. Но только вся нелепость ситуации заключалась в том, что в целом мире осуществить это было не­кому.

  Уже много лет Стив Мендер прекрасно знал, кого он хочет и должен убить. Трудность задачи заключалась в том, что он никак не мог найти человека, чьими руками он мог бы это сделать.

  И герой шоу, которое мистер Стив Мендер толь­ко что посмотрел на экране телевизора, вполне его устраивал. Оставался пустяк: найти Шредера в миллионном городе и заставить выучить текст, который непременно должна услышать жертва Мендера перед смертью.

  Этот текст Стив Мендер отшлифовал долгими вечерами, пока разномастная толпа жрала и пила за его здоровье.

  В эти слова Стив вложил все свое отвращение к жизни, которую прожил сам.

- Так кто же все-таки первым подавился масли­ной?

  Эти слова относились только к одному человеку в мире, и он единственный на всем белом свете мог их понять.

- Так кто же все-таки первым подавился мас­линой?

  Впервые в жизни Стив попробовал эту фразу на слух. Злая усмешка искривила его губы. Произне­сенные вслух, слова эти имели не только частоту и тон, но так же и вкус. Вызванные ими ассоциации рождали во рту резкий вкус необычного, ни на что не похожего плода.

  Мендер был далеко не глуп и прекрасно понимал, что какой-нибудь заурядный психоаналитик по­пытался бы объяснить истоки его ненависти, которую он питал к близорукому студенту Мор­рисону, к этому смутному воспоминанию его дале­кой молодости, чувством необыкновенной неудов­летворенности собой, - в особенности если ты все­гда и во всем привык иметь явный перевес над остальными.

  Но даже психоаналитику Мендер не признался бы, что вместе с Моррисоном уйдет чувство страш­ного стыда, которое усердным червем долгие годы точило основание его души.

  Произошло все это очень давно. Они тогда как раз заканчивали университетский курс, когда в их группу из другого штата перевелся хлипкий юноша с тонкими кистями и вечно сползающими на пере­носицу очками.