Еще недавно она не находила места от горя и вдруг, в одночасье всё переменилось. Переживания забылись и не вызывали ничего, кроме зевоты. Воспоминания рождали лишь грустную улыбку. А разговоры с матерью, то пытающейся утешить девушку в ее горе, то настаивающей, что дочери партийного работника необходимо многое уметь и ещё больше знать, казались сущим адом. Что она понимает! В то время, когда хочется петь и смеяться от счастья, ей предлагают запоминать то, что, скорей всего, никогда не понадобится в жизни. Но, увы… Чтобы иметь возможность выбираться с дачи, приходилось изображать паиньку.

Всё перевернулось с ног на голову, когда, в очередной раз получив порцию наставлений от старшей сестры, она, глотая слёзы убежала к морю. Сидя у воды, пересыпая в пальцах песок, девушка хлюпала носом, глядя в даль. Сзади послышались шаги и, не оборачиваясь, вдруг почувствовала, что всё тело охватывает огнём. Боясь посмотреть на того, кто вызвал бурю гормонов, юная женщина втянула голову в плечи и, закаменев лицом, задержала дыхание. Она поняла, что это незнакомец с круизного теплохода, так обидевший ее невниманием.

Однако невольный виновник смятения, казалось, не замечал вызванной реакции. Кинув мимолётный взгляд на хрупкую фигурку, отвязал лодку, спрятанную меж камней и, не оглянувшись, принялся работать веслом. Вскоре маленький кораблик, плывущий вдоль берега, скрылся, свернув за скалы. А Лена навсегда лишилась покоя.

Нелегко и непросто получилось организовать следующую встречу. Вряд ли юноша, с широким разворотом плеч, бронзовой от загара кожей и щемящим сердце изумительным сиянием зелёных глаз, принадлежал к советской элите. В этом случае она бы не видела проблем. Представители всех значительных семей регулярно бывали у отца. И попасться на глаза молодому человеку не составило бы труда. Иное дело — простой студент, инженер или упаси Боже, рабочий. Дочери первого секретаря горкома не пристало выказывать интерес к людям «из низов». Вообще-то, считалось неприличным вообще заглядываться на мальчиков. Но, кто мог полностью проконтролировать отдыхающих под горячим южным солнцем юных проказниц? И, частенько, то одна, то другая из многочисленных подруг оказывалась в интересном положении. А виновником, как правило, был кто-то, с кем не стыдно породниться приличной семье.

Решив, что юноша ей не ровня, Лена проплакала всю ночь. Но, поскольку нравом пошла в отца, и отступать — не в её правилах, начала претворять нехитрый план в жизнь. Осторожно расспрашивая кухарку, ходившую на рынок и бывшую главными переносчицами новостей, выяснила, что таинственного юношу порой встречали на улицах курортного городка. Он ничего не продавал, редко вступал в разговоры, однако, благодаря внешности, заставлявшей трепетать женские сердца, вызвал немало кривотолков. И, поскольку ничего предосудительного не совершал, не попадался «на карандаш» милиции. Просто гулял, появляясь неизвестно откуда и исчезая так же внезапно.

«Наверное, местный, моряк или учится в мореходке. А, может, он преступник? Или «цеховик»? Тайный советский миллионер! Ведь как-то же попал он на круизный лайнер? Куда простому человеку пробраться трудновато.

Догадки, одна невероятнее другой теснились в охваченной сумбурными мыслями девичьей головке.

Но нет… Осторожные расспросы ничего не дали. Жаль… Это было бы так захватывающе и необычно. Если бы юноша оказался преступником, он бы, несомненно, похитил её. И увез в горы. Или уплыл с ней на корабле. Они бы скользили под белоснежными парусами, удаляясь от изрядно надоевшего городка. Она — внешне окатив наглеца ледяным презрением, с замиранием сердца ловила бы каждый взгляд изумрудных глаз.