|
«Значит, вам и вправду не терпится заработать удар? Между прочим, уже второй; а ведь в следующий раз вы одним испугом не отделаетесь. Ну что ж, коли так, продолжайте в том же духе. Продолжайте». Громадным усилием воли Стойт подавил в себе злобу. «Бог есть любовь, — сказал он про себя. — Смерти нет»[52]. Его покойная супруга, Пруденс Макглэддери Стойт, была христианкой-сциентисткой. «Бог есть любовь», — повторил он и подумал, что если бы люди вокруг не были такими невыносимыми, ему не приходилось бы терять самообладание. «Бог есть любовь». Это все они виноваты.
Тем временем Клэнси вылез из машины и стал взбираться по ступенькам — нелепое толстопузое существо на тонких ножках, таинственно улыбающееся и подмигивающее. — В чем дело? — спросил Стойт, от всего сердца желая, чтобы этот идиот перестал наконец гримасничать. — Да, кстати, — добавил он, — это мистер… мистер… — Пордидж, — сказал Джереми. Клэнси был рад познакомиться. Рука, протянутая Джереми, оказалась неприятно липкой. — У меня для вас новости, — хриплым, заговорщическим шепотом произнес Клэнси и, приставив ладонь ко рту, чтобы его слова и сигарная вонь доставались только Стойту, спросил: — Знаете Титтельбаума? — Это из городской инженерной службы? Клэнси кивнул. — Один из тех самых ребят, — загадочно пояснил он и снова подмигнул. — Ну и что он? — спросил Стойт, и, несмотря на то, что Бог есть любовь, в голосе его вновь послышалась нотка сдерживаемой ярости. Клэнси бросил взгляд на Джереми Пордиджа, затем с тщательно разработанной мимикой Гая Фокса, беседующего с Кейтсби[53] на сцене провинциального театра, взял Стойта за локоть и отвел в сторонку, на несколько ступеней выше. — Знаете, что Титтельбаум мне сегодня сказал? — риторически спросил он. — Откуда мне знать, черт подери? (Стоп. Бог есть любовь. Смерти нет.) Игнорируя признаки надвигающейся вспышки, Клэнси продолжал гнуть свою линию. — Он сказал мне, что они там решили насчет… — он еще больше понизил голос, — насчет долины Сан-Фелипе. — Ну так что же они решили? — Стойт опять был на грани срыва. Прежде чем ответить, Клэнси вынул изо рта окурок, выбросил его, извлек из жилетного кармана новую сигару, сорвал с нее целлофановую обертку и сунул, не зажигая, на то же место, где была старая. — Они решили, — сказал он очень медленно, чтобы каждое слово звучало как можно выразительнее, — они решили провести туда воду. Негодование на лице Стойта наконец сменилось инте ресом. — Хватит, чтобы оросить всю долину? — спросил он. — Хватит, чтобы оросить всю долину, — торжественно повторил Клэнси. Последовала пауза. Потом Стойт спросил: — Сколько у нас времени? — Титтельбаум считает, что об этом не пронюхают еще месяца полтора. — Полтора месяца? — Стойт чуть помешкал, затем решился. — Хорошо. Займись этим не откладывая, — сказал он повелительным тоном человека, привыкшего командовать. — Отправляйся в город сам и возьми с собой еще людей. Независимые покупатели; хотите занять ся скотоводством; построить ранчо для отдыхающих. Покупай сколько сможешь. Кстати, как сейчас идет эта земля? — Примерно по двенадцать долларов акр. — Двенадцать, — повторил Стойт и прикинул в уме, что цена подскочит до сотни, как только начнут прокладывать трубы. |
