Я не нашелся, что ей ответить, и молча пожал плечами.

Линда Вильбьерг между тем сделала шаг вперед и, приблизившись ко мне вплотную, с деланым испугом огляделась по сторонам:

— А что, может, действительно, так и есть? Мне и впрямь угрожает опасность? — Она фыркнула. — А ты, стало быть, герой, спасающий меня от гнусных преступников?

Я решил ей подыграть.

— С этим не стоит шутить, фрёкен, — сказал я, изо всех сил имитируя манеру полицейского инспектора. По-видимому, на это меня подвигло недавнее общение с представителем органов охраны порядка. — Ваши жизнь и честь на самом деле в опасности, и я — единственный, кто в состоянии их сберечь.

— Ах! — воскликнула Линда Вильбьерг. — Неужели это правда, мистер?..

— Пинкертон. Нат Пинкертон — к вашим услугам. — Я собрался было отвесить поклон, но вовремя удержался, едва не вывалив на пол содержимое тарелки.

— О-о… сам великий Нат Пинкертон?! Чему обязана столь высокой честью?

— Что вы, фрёкен, напротив, это я счастлив служить вам.

— И в чем же конкретно вы видите свою задачу?

— К сожалению, я буду вынужден следить за вами весь остаток вечера.

— С близкого расстояния?

— С очень близкого.

— Что ж, мистер Пинкертон, похоже, я попала в неплохие руки.

— Обещаю, фрёкен, вы не пожалеете об этом.

Линда Вильбьерг ухмыльнулась. Я последовал ее примеру.

Не знаю, как мне удалось выдавить эту ухмылку и откуда у меня взялись нужные слова, однако я понимал, что поступаю верно. Решись я выложить ей все прямо сейчас, у буфета, последствия могли оказаться самыми непредсказуемыми, ведь мы оба уже были на взводе. Единственной альтернативой этому было ни на шаг не отходить от нее. Что в данном случае являлось не просто галантным жестом и попыткой защитить ее от убийцы. Должен честно признать, что один только вид ее черного платья и алых губ поверг меня в сильнейшее сексуальное возбуждение.

В свою очередь до сих пор не могу понять, что привлекательного она нашла во мне тем вечером. Я пил уже на протяжении нескольких дней и не менял одежду с момента нашего с ней вчерашнего интервью. Могу предположить лишь одно — ее «волшебная пудра» уже настолько действовала, что на мой внешний вид ей было решительно наплевать. Вероятно, в тот момент от меня ей нужно было нечто другое — то, чего ее тело требовало так же настойчиво, как похмельный организм требует рассола.

Большую часть вечера мы продолжали разыгрывать наш спектакль. Думаю, обоим хотелось хоть на время зарыть топор войны в землю. Полностью отдаваясь своей невинной фантазии, мы флиртовали посредством слов, взглядов и легких прикосновений, и в итоге обоим стало ясно, что вопрос состоит лишь в том, где и когда мы дадим наконец волю своим телам.

Несмотря на то что я продолжал пить, а она, в свою очередь, также пару раз отлучалась попудрить носик своей «волшебной пудрой», я все же контролировал себя настолько, что не стал пытаться немедленно затащить ее в один из закутков ярмарки и трахнуть прямо здесь, на полу, среди разбросанных вокруг книжек. Я сдерживал себя, ибо это был мой единственный шанс ее защитить. Кроме того, мне отчаянно хотелось продлить блаженное чувство легкой влюбленности, которое я испытывал, ощущая в непосредственной близости от себя тепло женского тела.

Где-то около полуночи, изрядно пьяные и изнывающие от страсти, мы взяли такси и отправились домой к Линде. Я был чрезвычайно доволен собой. Хоть я и не рассказал ей о том, что ее жизнь действительно подвергается опасности, мое присутствие должно было наверняка отпугнуть убийцу. Фактически, я считал себя чуть ли не ее спасителем и был столь самоуверен, что решил, будто вполне могу совместить эту роль с получением удовольствия.