— Ага, спасибо, — быстро сказал он и сел. Некоторое время оба мы молчали.

— Угощайся, — прохрипел наконец я и кивком указал на свой склад под садовым столиком. Не то чтобы мне очень хотелось его угостить, просто этого требовали элементарные приличия.

— Да нет, спасибо, я и сам уже затарился. — Он встряхнул пакетом, из которого раздался мелодичный перезвон.

Я тут же ощутил огромное облегчение. На какое-то мгновение мне показалось, что он один из тех любителей халявы, от которых я сбежал.

— Кстати, меня зовут Бент, — сказал он, извлекая из пакета упаковку «Файн Фестиваль».

— Франк, — в ответ представился я и кивнул на книжку, которую он положил на садовый столик.

Бент ухмыльнулся:

— Ну да, черт возьми, это я уже успел выяснить. — Он вытащил из кармана открывалку, отполированную до блеска из-за частого употребления.

Открыв одну бутылку, новый знакомый убрал начатую упаковку обратно в пакет и аккуратно очистил горлышко от остатков фольги.

— Твое здоровье, сосед! — Он вытянул бутылку в мою сторону. Я также поднял свое пиво и чокнулся с ним. Сделав глоток, я с уважением созерцал, как судорожно движется кадык соседа — единым махом он влил в себя добрую половину содержимого.

— Ух-х! — удовлетворенно крякнул он, оторвав наконец горлышко от губ.

Я сходил в дом за ручкой, а когда вернулся, Бент открывал уже вторую бутылку.

— Вообще-то я немного читаю, — заметил он. — Но эту залпом проглотил. Отличная, черт подери, книга!

— Спасибо, — поблагодарил я и взял книжку в руки.

Это было дешевое издание в бумажной обложке, выгоревшее на солнце и изрядно потрепанное. На обратной стороне была моя фотография, и меня поразило, какой у меня на ней торжественный вид. Борода подстрижена аккуратно, как по линейке, темные волосы гладко зачесаны назад и слегка поблескивают, как у некоего американского исполнителя баллад тридцатых годов. Однако больше всего меня поразили глаза. Они смотрели на меня с обложки холодно и слегка с вызовом. Помню, как сложно мне было в свое время напустить на себя такой сурово-недовольный вид. Ведь в тот момент печалиться мне было абсолютно не о чем. Наоборот, я только что написал книгу, которой, по заверениям Финна, предстояло стать бестселлером, был женат на самой прекрасной в мире женщине и имел ангелочка-дочь. Несмотря на то что фотография была сделана всего четыре года назад, мне казалось, что все это происходило в параллельном измерении, там, где я был писателем, а не бомжом.

— И вправду отличная книга, — повторил Бент. — Замечательные, сочные детали. Прекрасные описания убийств, просто первоклассные!

Слушая, как он расхваливает роман, я рассеянно листал страницы. Кое-где углы страниц были загнуты. В самом начале такие загибы попадались весьма часто, ближе к середине книги они становились реже, а в последней четверти романа загнутые страницы почти полностью отсутствовали. Поставив свой автограф, я вернул Бенту книгу.

— Большое спасибо, господин автор, — сказал он и шутливо прижал книгу к сердцу. — Вигго и Джонни хотели взять ее почитать, но я не дал, а теперь уж они и подавно ничего не получат. Могут, черт их побери, и сами купить. — Он спрятал книгу в пакет, причем так бережно, будто она была не менее хрупкой, чем лежащие там бутылки. — Я сейчас другую читать начал — не помню имени автора, — но это уже не то, совсем не то.

Когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что именно эта моя первая встреча с Бентом, вид загнутых им уголков страниц и в особенности частота их расположения в книге явились решающим толчком к тому, что я вновь начал писать.