Меня ни капельки не трогали ни печаль, ни горечь, затаившиеся в глубине глаз большинства стоявших тут женщин. В мозгу у меня крутилась лишь мысль о собственном выживании, так что чужие чувства и проблемы были сейчас абсолютно неважны. Я словно выполнял некую миссию, которая носила название «Франк Фёнс».

Отвечая отказом на предложения девушек, я, в свою очередь, спрашивал у каждой, не знакома ли она с датчанкой, которая в среду работала в отеле «Мариеборг», и описывал девицу из лифта. Большинство из опрошенных либо ничего о ней не знали, либо попросту не поняли меня. Наконец одна порекомендовала мне съездить на Истедгаде, где предпочитают собираться проститутки-датчанки. Так я и поступил.

Движение здесь было более оживленным, а сама улица гораздо ярче освещена, и, что самое главное, среди стоящих вдоль тротуара девушек было гораздо больше тех, кто выглядел стопроцентными датчанками. Вид у них был гораздо более приветливый, и создавалось впечатление, что от них я смогу добиться гораздо большего — если не получить интересующую меня информацию, то, по крайней мере, хотя бы поговорить откровенно.

Всего после нескольких вопросов я вышел на высокую стройную брюнетку с огромной грудью и полными округлыми бедрами, затянутыми в довольно узкую черную юбку. Довершал наряд ослепительно белый жакет.

— Так тебе, наверное, Мария нужна, — сказала она с характерным акцентом уроженки портовых кварталов. — Повезло ей тогда — работенка-то была непыльная.

— Не знаешь, где она сейчас?

— А что тебе от нее надо? Ты вообще-то кто такой — из легавых, что ли?

— Да нет, какой там, — поспешил заверить я. — Просто мне ее порекомендовали.

— Вот как?! — Брюнетка все еще с подозрением разглядывала меня. — Ну а здесь тебя что не устраивает? — осведомилась она и распахнула жакет, чтобы я лучше сумел рассмотреть все ее выпирающие наружу прелести.

— Может, в следующий раз, — с улыбкой сказал я. — А сейчас, если скажешь, где мне ее найти, получишь две сотни.

Она быстро оглянулась по сторонам и протянула руку. Порывшись в кармане пиджака, я выудил две сотенные бумажки, которые тут же исчезли за корсажем внушительного бюста.

— Она обычно стоит там, на Саксонгаде. — Брюнетка кивком указала в соответствующую сторону. — Но сейчас у нее в гостях тетушка Роза, так что учти: работать она сможет только по-французски либо руками.

— Тетушка Роза? — удивился было я, однако в следующий же момент все понял. — А… вот ты о чем! Что ж, ладно, о’кей.

— Уверен, что не хочешь кобылку, у которой весь инструмент в порядке?

Я вежливо поблагодарил и тронулся в указанную ею сторону.

— В следующий раз, когда надумаешь, спрашивай Монику! — крикнула она мне вслед. — Монику!

Свернув на Саксонгаде, я действительно увидел Марию. Девушка сидела на ступеньках одного из домов — маленькая и худенькая, точь-в-точь такая, какой я ее запомнил. Волосы у нее были светлыми, а кожа, там, где ее не покрывал боевой раскрас, бледной и нездоровой. Обильный макияж был нанесен так небрежно, как будто она занималась этим, спускаясь по лестнице. Ее пустой и равнодушный взгляд все же отметил, что мой автомобиль останавливается, и углы губ поползли вверх, что, вероятно, должно было означать некое подобие улыбки, однако придало ей еще более нездоровый вид.

Я спросил ее, работала ли она в отеле два дня назад.

Девушка прикрыла глаза, словно ответ на этот вопрос требовал от нее предельной концентрации всех внутренних сил.