— Так что мы просто обязаны жить счастливо до самого последнего дня! — подытожил я — и снова выпил.

Бьярне, приняв серьезный вид, наклонился ко мне поближе.

— Ты с этим не шути, — сказал он. — Я действительно так считаю. То, что существует между вами, это нечто особенное. Никогда не смей забывать об этом. — Отхлебнув виски, он скорчил гримасу. — Ты как будто в лотерею выиграл, попал в самое яблочко, вытащил козырной туз, поймал жар-птицу за хвост…

— Да понял я уже, все понял, — с улыбкой прервал я поток красочных сравнений.

— Не думаю, — сказал он и с сомнением уставился в собственный стакан. — Все дело в том, что я тебе завидую, и мне от этого стыдно. Роман твой приняли лучше некуда, у тебя прекрасная жена и еще более прекрасная дочь. — Он залпом допил виски.

— А у тебя есть Анна, — парировал я. Кое-что в голосе Бьярне меня насторожило. В нем прозвучали какие-то унылые нотки, которые совсем не вязались с его столь привычным позитивным настроем.

Он кивнул.

— Мне очень нравится Анна, — сказал он. — Скажу даже больше: думаю, я ее люблю. Поэтому мне бы хотелось дать ей то же, что ты можешь дать Лине. Я из кожи вон лезу, чтобы и ее муж стал успешным человеком, но прежде всего мечтаю о том, чтобы подарить ей ребенка.

Мы никогда не говорили о выкидыше Анны, однако мне всегда казалось, что такое может случиться, особенно в первый раз, и я считал, что они не оставляют попыток.

— Все будет в порядке, — сказал я, кладя ладонь на его руку. — Вот увидишь, дай только срок.

Бьярне покачал головой и потянулся за бутылкой.

— Все дело во мне, старик, в моей сперме, — сказал он, налив себе полстакана. — Это с моими ребятками что-то там не в порядке. — Сделав глоток, он долил себе виски. — Анна-то здорова. Выкидыш у нее был из-за меня. Ее тело просто отторгло мое гнилое семя.

Я протянул руку за бутылкой, которую он отдал мне с видимой неохотой.

— Но можно ведь найти донора? Или усыновить кого-нибудь?

Бьярне скорчил гримасу:

— Да ведь это будет не то же самое, не по-настоящему!

— Что это будет не по-настоящему? — спросила, входя в комнату, Анна.

Мы с Бьярне, как по команде, выпрямились и переглянулись.

— Не по-настоящему будет, если мы с Франком поженимся и переедем на Самсё, — первым нашелся Бьярне.

— Черт, а зачем на Самсё-то? — подхватила шутку Лина.

— Вот и я говорю, — в тон ей закивал Бьярне. — Почему обязательно на Самсё?

Мы поболтали еще пару часиков, однако Бьярне пьянел все больше и больше, и в конце концов, когда его речь стала абсолютно бессвязной, мы с Линой распрощались с гостеприимными хозяевами. Надо сказать, что к этому времени мы и сами были изрядно навеселе, так что, спускаясь, едва не скатились вниз по лестнице, потешаясь над собственной неловкостью. Я попросил разрешения проводить ее. Лина не возражала — но только до калитки, сразу предупредила она. Сев на велосипеды, мы медленно поехали по ночному городу. Я начал расспрашивать Лину об Иронике и о ней самой. Вопросы были заготовлены мной заранее, однако задать их раньше я не успел. Лина не скрывала, что им меня не хватает. Когда наконец мы добрались до Амагера и дома родителей Лины, разговор прекратился сам собой. Мы, как по команде, посмотрели друг на друга.

Я взял ее за руку.