Курд закончил свой рассказ и замолчал.

— А что же случилось с чужеземным полководцем? — спросил бей.

— «Селям алейкум!» — сказал он, потом поднял своего вороного коня в облака и исчез, — гласил ответ.

— Эту историю очень хорошо слушать, но сделай милость, скажи, достоверна ли она?

— Она достоверна. Пятеро человек из Джелу были в Селямии в то самое время, когда ее там рассказывали хаддедины. Эти люди проходили здесь и передали ее мне и моим людям.

— Ты прав, эта история произошла наяву, но не так, как ты ее слышал. Хочешь увидеть черного коня сераскира ?

— Господин, это невозможно!

— И все-таки это возможно, потому что он стоит поблизости.

— Где?

— Вон тот вороной жеребец.

— Ты шутишь, бей!

— Я не шучу, а говорю правду.

— Конь великолепен. Такого я еще в жизни не видел. Но он принадлежит этому человеку!

— А этот человек и есть тот чужой сераскир, о котором ты рассказывал.

— Быть того не может! — От удивления вождь бадинанов широко открыл рот.

— Невозможно, ты говоришь? Разве я когда-нибудь тебе лгал? Еще раз скажу тебе, что это действительно он!

Глаза и рот вождя открылись еще шире. Он смотрел на меня как безумный и непроизвольно протянул свою руку за медом, однако попал рядом в табачный кисет.

Не заметив этого, он отправил в рот, за частокол белых блестящих зубов, хорошую порцию наркотической травы. Я подозревал уже, что это зелье может быть чем угодно, только не табаком. В целом я предположил верно. Трава немедленно подействовала: вождь судорожно сомкнул челюсти, а потом изверг содержимое своего рта прямо в лицо моему доброму Али-бею.

— Ради Пророка! Это правда? — еще раз спросил он, крайне ошеломленный.

— Я в этом тебя уже заверил! — ответил Али-бей, утирая лицо кончиком своей одежды.

— О сераскир, — теперь обратился вождь ко мне, — дай Бог, чтобы твое посещение принесло нам счастье!

— Тебе оно обязательно принесет счастье, я обещаю! — ответил я.

— Твой вороной конь здесь, — продолжал он, — но где же твой щит с карбункулом, твои латы, твой шлем, твое копье, твоя сабля?

— Слушай, что я тебе скажу! Я и есть тот иностранный воин, который был у Мохаммеда Эмина, но я не с неба спустился. Я приехал из одной далекой страны, где вовсе не был сераскиром. У меня не было ни золотого, ни серебряного оружия, но вот ты видишь ружья, каких у вас нет; с ними мне нечего бояться даже многочисленных врагов. Хочешь, я покажу тебе, как они стреляют?

— Умоляю тебя твоей головой, головой твоего отца и головой твоего друга Али-бея, не делай этого! — попросил он испуганно. — Ты снял с себя латы, отложил копье, щит и меч, чтобы употребить это оружие, которое, возможно, еще опаснее. Не знаю, как я должен тебя отблагодарить, но обещай мне, что ты захочешь стать моим другом!

— Какая в том польза? В твоей стране есть поговорка: «разумный враг лучше неразумного друга».