— Тебе кажется, ты все знаешь, — усмехается Старейшина. — Ты еще совсем ребенок.

— Твое время прошло, — говорю я спокойно, кивая в его сторону. — Ты теряешь контроль. Посмотри на себя. Все время срываешься. Ты не справляешься с ролью Старейшины.

— А ты справишься? — почти орет Старейшина на мучительно высокой ноте.

Пожимаю плечами.

— Тебя до такой степени рассердило то, что искали мы с Эми. Интересно, что именно…

Старейшина кипит от ярости. Я говорю себе: Орион ошибся. Со Старейшиной не нужно быть хитрым. Нужно просто очень, очень его разозлить.

— Вряд ли история — эти пленки ты сам мне показывал. Значит, Чума.

Подняв голову, Старейшина смотрит мне в лицо. Гнев теперь бушует глубоко внутри, словно горящий уголь в животе; он проглотил свою ярость, и мне ее уже не видно.

— Очень давно я о ней не говорил.

Я не удерживаюсь и охаю.

— Тот Старший?

Старейшина кивает.

— Так он умер? Или это ты… — не могу заставить себя задать этот вопрос.

— Хочешь, чтобы я рассказал о Чуме? — произносит он страшным, безжизненным тоном. — Хорошо. Я расскажу.

Он вскакивает, потом переносит вес с больной ноги. Поставив кулаки на стол, Старейшина нависает надо мной, и мне ничего не остается, как только покорно смотреть на него и ждать.

— Начнем с того, — произносит он наконец, — что никакой Чумы не было.

61

Эми

Старший бросает меня в Регистратеке, и я остаюсь стоять одна в темноте посреди холла. Мне непонятно, почему он пошел со Старейшиной. Я доверяю Старшему, но вот Старейшине — нет, и мне касалось, Старший со мной согласен.

В глубине, под всеми этими мыслями, постоянно пульсирует страх за родителей, неослабевающее желание найти убийцу и защитить их бьется вместе с ударами сердца. Меня окатывает волной страха. Ноги дрожат, но непонятно — хотят ли они бежать или сейчас подкосятся.

— Эми?

Проглатываю удивленный вскрик.

— Это Орион, — слышу я из тени за моделью Земли.

— Где ты был? — спрашиваю я. — Мне показалось, я тебя видела.

Орион робко улыбается.

— Я разглядывал карту вай-комов, так, от нечего делать, и увидел, что Старейшина поблизости. Мы… мы не очень с ним ладим. Я подумал, что мне лучше затаиться, пока он не уйдет.

— Он тебя тоже ненавидит, да? — спрашиваю я. Орион кивает. — А ты что натворил?

— В основном проблема просто в моем существовании.

— Да, со мной то же самое.

Орион отводит волосы с лица, и у меня перед глазами мелькает белая вспышка: шрам у него на шее, с левой стороны.

— Я хотел тебя спросить, — говорит Орион. — Я видел, как ты бегаешь, и… от чего ты бежишь?

Второй раз мне задают этот вопрос, но, кажется, он имеет в виду не то, что девушка в поле с кроликами.

— Не знаю, — отвечаю я, — но, кажется, я уже устала бежать.

— Да, — Орион бросает взгляд во тьму Регистратеки за спиной. — Я тоже.

— Я лучше пойду, — говорю я, хоть мне и некуда идти. Только знаю, что нельзя больше стоять тут, боясь пошевелиться, съежившись в тени слишком далеких планет.

— Увидимся! — кричит мне вслед Орион.

Я не бегу обратно в Больницу.