Даже Ирен уставилась на меня с недоверием.

Я поспешила объясниться:

– Я видела тело утопленника на обеденном столе Брэма Стокера, а еще я была с тобой в парижском морге, помнишь? Я не могу позволить подруге столкнуться с подобным ужасом в одиночку. К тому же я обещала Годфри, что у тебя всегда будет соответствующее приличиям сопровождение.

Примадонну не одурачила апелляция к приличиям – извечный предлог из моего небогатого арсенала аргументов. Она дотронулась до моей руки:

– Со мной все будет в порядке, Нелл.

– Разумеется, с тобой все будет в порядке – я же рядом! – Подумав, я добавила: – Очень жестоко с твоей стороны держать меня в неведении, когда даже это дитя в розовом платье смогло пережить увиденное.

– Не без помощи бренди…

– Если понадобится, и я прибегну к силе бренди.

Если у Ирен и были в запасе другие аргументы, она оставила их при себе. Она понимала: раз уж я готова выпить спиртного, значит, мой настрой крайне серьезен.

На лице инспектора застыла гримаса неодобрения и обреченности.

– На вашем участии в этом расследовании настояло одно очень важное лицо. Мы не видим возможности отговорить вас от действий, о которых вы сами потом пожалеете. Я лишь надеюсь, что вы не станете перекладывать вину за возможные последствия на других.

Ирен бросила на меня быстрый взгляд.

– У меня нет привычки перекладывать вину на других.

Я вздохнула столь же глубоко, как мисс Пинк несколько минут назад. Надо подготовиться к тому, что я так рьяно стремилась увидеть. У меня не было ни тени сомнения, что нас ждет адская картина.

И все же я была дочерью приходского священника, которая, ухаживая за больными, и молодыми и старыми, видела много такого, что было бы в новинку жителю большого города, где уродливая правда жизни часто прячется за красивым фасадом общественных учреждений.

На первом этаже мы снова пересекли широкий холл. Богатые обои с восточным узором поблескивали позолотой в свете наших ламп. Драконы извивались в мерцающем полумраке, а крыши пагод, казалось, устилала не черепица, а копошащиеся блестящие жуки.

К тому времени, как мы подошли к выкрашенной золотой краской двери, у которой стояли на страже два жандарма, я с силой сжимала перед собой продрогшие руки. «Совсем как… Пинк», – подумалось мне. А ведь я в отличие от нее еще ничего не видела.

– Первым не так страшно, как всем остальным, – прошептала мне на ухо Ирен.

Я обратила внимание, что она бледна и на лице ее застыла та же фальшивая маска спокойствия, какую мы видели у бедняжки Пинк.

Не представившийся нам полицейский кивнул охраннику, и тот отточенным жестом распахнул дверь, избегая заглянуть внутрь даже одним глазом.

Встретившей нас зловонный запах был мне знаком, хотя я и не думала, что он бывает настолько сильным. В склепе воняло кровью и внутренностями.

Все непроизвольно отшатнулись от двери.

Мрачный инспектор ле Виллар протянул нам лампу:

– Еще не поздно передумать.

Вместо ответа Ирен приняла светильник из его рук и шагнула внутрь. Я последовала за ней, обеими руками стараясь нащупать в кармане свой серебряный талисман.