Глава 2. Виновны

 Ноябрь 1999 года

 Дядя Бек, тетя Шелах и кузина Атар устроили для меня в честь завершения суда небольшое домашнее празнество: но мое сердце не покидала боль.

 Я сидел за кухонным столом. Тетя Шелах и Элвин суетились вокруг, расставляя тарелки с угощением. Вошел дядя Бек. Он сказал, что меня никто не винит и теперь я должен перестать винить сам себя.

 «Разве это возможно? - спросил я. - Ведь это я первым призвал черную магию - магию тьмы, чтобы разыскать родителей. Хоть Линден и вызвал в одиночку призрака тьмы, убившего его, натолкнул-то его на эту мысль не кто-нибудь, а я».

 Тогда заговорила Элвин. Она сказала, что я ошибаюсь. Линдена всегда притягивала тьма. Его прельщала власть, и он считал возню с зельями ниже своего достоинства. Тугие кудри Элвин, такие огненно-рыжие, как и волосы нашей матери, вздрагивали в такт каждому ее слову.

 «О чем ты? - спросил я. - Мне Линден ничего такого не говорил».

''  Элвин сказала, что Линден считал, будто я его не пойму. Он признался ей, что мечтает стать самым могущественный ведьмаком в мире. Слова Элвин иглами вонзились в мое сердце.  '

 Дядя Бек спросил, почему она молчала раньше, но Элвин ответила, что говорила, и не раз. И, как всегда, упрямо вздернула подбородок. Тетя Шелах подумала и сказала: «А знаете, она и правда говорила. По крайней мере, мне. Но я решила, что она выдумывает».

 Элвин сказала, что ей никто не верил, считая неразумным ребенком, и вышла из кухни, а мы с дядей Беком и тетей Шелах остались, обуреваемые чувством вины.

 Джиоманах.

Утром своего семнадцатого дня рождения я проснулась, ощущая себя так, будто меня пропустили через мясорубку. Я сонно заморгала и посмотрела на часы. Девять. Солнце взошло в шесть, значит, я продремала три часа. Да уж! И тогда я вспомнила… Неужели Хантер мертв? Неужели я его убила?

Живот скрутило, снова подступили рыдания.

Маленькое пушистое тельце осторожно проползло под одеялом, прижимаясь к моему боку.

Дагда высунул наружу аккуратную серую мордочку, и я почесала его за ушами.

- Привет, малыш, - ласково произнесла я и села на кровати в тот самый момент, когда открылась дверь.

- С добрым утром, именинница! - весело сказала мама.

Она подошла к окну и раздвинула занавески, впустив в комнату ровный солнечный свет.

- С добрым утром, - ответила я, стараясь не выдать своих чувств.

Я представила себе, что будет с мамой, если она узнает о Хантере, и вздрогнула. Ее это убьет.

Она присела на постель и поцеловала меня в лоб, будто мне исполнялось семь, а не семнадцать, удивленно всмотрелась в мое лицо.

- Ты не заболела? - Она провела тыльной стороной ладони по моему лбу. - Хм… Температуры нет, но глаза у тебя какие-то красные и опухшие.

- Я здорова. Просто не выспалась, - пробормотала я. Надо было быстро сменить тему. Вдруг меня осенило. - А сегодня правда мой день рождения? - спросила я.

Мама мягко убрала волосы с моего лица.

- Ну конечно, Морган. Мы же показывали тебе свидетельство о рождении, - напомнила она.

- Ах да…

Всего несколько недель назад я и не думала сомневаться, что моя фамилия Роулендс и что я родилась в этой семье. Но затем я встретила Кэла, начала изучать Викку, и выяснилось, что я потомственная ведьма одного из семи Великих кланов. Тогда я и узнала, что меня удочерили. Нам всем пришлось через многое пройти и многое переоценить. Но от этого я не стала меньше любить родителей, Шона и Мэри-Грейс Роулендс, или Мэри-Кей - их родную дочь, которую я люблю как сестру. Они тоже любили меня, как прежде, и пытались свыкнуться с моей ведьмовской природой, с моей наследственностью.