— Это чудесно, что вы поддерживаете поместье, добиваетесь, чтобы оно кормило всех, — заметила Летти. — Я вижу, как вам трудно…

— Не говорите этого, пожалуйста, Рэнни. Он помогает, как может, и ужасно себя чувствует оттого, что не способен делать больше. После войны поместье пришло в упадок, и Рэнни очень переживает. Я вижу, он смотрит на все это иногда, как будто вспоминает прежние времена, и это разрывает мне сердце.

— Он много делает. Вчера я видела, как он пахал на муле на одном из дальних полей.

Салли Энн осторожно сняла перышко, приставшее к губе, прежде чем вступить в разговор.

— Да, но прошлой ночью у него опять начались головные боли. Наверное, ему не следовало пахать — он очень устает.

— Нельзя ему ничего говорить, — вздохнула тетушка Эм. — Он просто не будет слушать. — Она повернулась к Летти:

— Зато ваши занятия идут ему на пользу. Я очень благодарна вам за то, что вы тратите время на него и на Лайонела.

— И на Питера, — кивнула Салли Энн. — Ему тоже очень нравятся ваши занятия.

— Мне самой интересно заниматься с ними, хотя я не знаю, запоминает ли что-нибудь хоть кто-то из них. Им бы все шутить…

— В любом случае это очень хорошо для Рэнни, — серьезно сказала тетушка Эм. — Не только учеба, но и то, что вы так естественно разговариваете с ним. Видите ли, ведь многие не знают, как с ним себя вести, особенно девушки.

— Они либо проглатывают язык, либо начинают болтать без умолку, заметила Салли Энн. — Но это когда они не могут найти предлог, чтобы не оставаться рядом с ним.

Тетушка Эм тяжело вздохнула и покачала головой:

— Так было не всегда…

— Конечно же, нет! — Салли Энн улыбнулась, глядя куда-то вдаль. — До войны половина красавиц округа сходила с ума по Рэнни. А вы бы видели, как они стаями кружили вокруг, когда Брэдли привез его сюда, а он еще был без сознания. Его постель на метр была завалена затейливо расшитыми подушечками! Лайонела и Питера тошнило от всех этих печений и конфет, которые он был не в состоянии есть. Каждый день в доме приходилось вытирать пыль, потому что экипажи все подкатывали и подкатывали к подъезду, а девушки умоляли позволить только взглянуть на него. Но все это закончилось в ту же минуту, когда стало известно, что он… не совсем в порядке.

— Не надо так говорить, Салли Энн. — В голосе тетушки Эм звучало раздражение. — Он всего лишь несколько медлителен.

— Да знаю я, знаю! Извините, но от того, как с ним обращаются, можно стать полным идиотом.

— Ну, до этого ему далеко, — заметила Летти, бросив быстрый взгляд на кузину Рэнни.

Гневный румянец делал Салли Энн еще привлекательнее. Летти вдруг подумала, что ей еще нет и тридцати, странно, почему она снова не вышла замуж. А может, и не странно? Так много мужчин ее возраста не вернулось с войны… Более того, Летти слышала, что на Юге считается, будто вдовы оставляют свои сердца в могилах. И это вдвойне трудно было преодолеть, если муж погиб на войне как герой, пожертвовавший своей жизнью ради прекрасного прошлого. А если симпатии Салли Энн отданы кузену, которого она так пылко защищала, ее тем более можно пожалеть…

Руки тетушки Эм лежали неподвижно, а взгляд устремился за перила веранды.

— У меня болит сердце, когда я думаю, что Рэнни никогда не женится, что у него никогда не будет детей, — грустно сказала тетушка Эм. — Он всегда так хорошо обходился с младенцами, совсем не боялся, как некоторые мужчины, брать их на руки. Что будет с ним и со Сплендорой, когда меня не станет?

Конечно же, это был риторический вопрос.