Летти ожидала, что сейчас ее ударит по ушам, но вместо этого над верандой поплыла чистая и точная мелодия, которая прекрасно гармонировала со звучанием скрипки, обогащая его. В плавных звуках было столько чувства и искреннего воодушевления, которых она никак не ожидала от этого смеющегося рыжеволосого молодого человека.

Джонни и офицер из Теннесси сыграли им «Лорену», «Скалу веков», «Качаясь в колыбели бездны», и когда все без исключения уже были готовы расплакаться от такого печального репертуара, они вдруг заиграли «О, Сюзанна!». У них это получалось так здорово, что тетушка Эм начала притопывать ногой, а мотыльки вокруг принесенных из дома керосиновых ламп закружились в такт музыке.

В самый разгар веселья подъехал Мартин Иден в легком экипаже. С ним приехала веселая девушка, Мари Вуазен, дочь ближайшего соседа; ее сопровождали мать, мадам Вуазен, и подруга Анжелика Ла Кур. Они прогуливались по саду, когда заметили свет и услышали музыку. Любопытство заставило их выяснить, в чем тут дело.

После соответствующих представлений были принесены еще стаканы и разлит лимонад. Марципан передавали по кругу. Возобновилась музыка, и вечеринка разгорелась с новой силой.

Мари Вуазен, темноволосая и веселая, флиртовала так же естественно, как дышала. Ей хотелось знать все про всех; ее вопросы сыпались один за другим, а живые карие глаза искрились интересом. Подруга Анжелика вела себя менее оживленно, но довольно легко вступала в разговор, когда к ней обращались. Мадам Вуазен удобно устроилась рядом с тетушкой Эм, и обе снисходительно поглядывали на молодежь.

Кто начал танцы, сказать трудно. Сначала все сидели и чинно разговаривали, а потом вдруг все оказались на ногах и уже сдвигали стулья и подставки со светильниками к стене. И никому это не показалось странным наоборот, все с радостью ухватились за такую прекрасную возможность.

Летти кружилась по веранде то с Томасом Уордом, то с кем-нибудь из молодых офицеров в синих мундирах, которые менялись так быстро, что скоро она совсем задохнулась. Мари и ее подруга Анжелика пользовались таким же вниманием и также не могли никому отказать. Даже тетушка Эм проплыла по кругу в ритме кадрили, придерживая юбки и высоко подняв голову. Только Салли Энн сказалась уставшей и отказывалась танцевать, пока Рэнни не оторвался от стены, где стоял, и не склонился перед ней в поклоне.

Под музыку вальса эта пара закружилась вдоль веранды чрезвычайно грациозно. Рэнни склонил свою белокурую голову к Салли Энн, а она смотрела на него с задумчивой и нежной улыбкой. Казалось, они ушли в свой собственный мир, гораздо более возвышенный, чем тот, где вынуждены были пребывать простые смертные. Летти, которая кружилась в это время в объятиях полковника, наблюдала за ними, невольно покачивая головой.

— Что такое? — спросил Томас Уорд. — Удивлены?

Она улыбнулась ему:

— Честно говоря, немного. Я не думала, что он так прекрасно танцует.

— Мне кажется, есть вещи, которые не забываются, — если, конечно, мышечные рефлексы не нарушены.

— Да, — согласилась она. — А еще я подумала: ведь они оба — жертвы этой войны, каждый по-своему.

Уорд пожал плечами:

— Тайлер — может быть. Но если прекрасная вдова является жертвой, это всегда ее собственный выбор.

— Вы считаете так потому, что она отказывается танцевать с офицерами федеральной армии?

— Потому что она постоянно прячется за этими вдовьими одеждами.

— Но, может быть, она просто не в состоянии себе позволить что-то другое!

— А может быть, так она чувствует себя в безопасности.

— Разве Салли Энн не заслуживает безопасности — такой, какую она себе сама пожелает?

— То есть выйти замуж за Рэнсома Тайлера и стать для него матерью, как и для собственного сына? По-моему, это было бы ужасной потерей.