Мрачно нахмурившись, Рэнсом отступил на шаг, потом еще на один и наконец вышел на дорожку.

До Летти донесся негромкий звук шагов, и она напряженно выпрямилась, пытаясь определить, откуда он исходит. По всему телу молнией пробежала тревога, но на смену ей довольно скоро пришло любопытство: ведь никто и не пытался скрыть этот звук, подойти к дому незаметно.

Из-за двери кухни показался какой-то человек. Летти рванулась к двери, но вдруг остановилась. Как глупо! Ведь это всего лишь Рэнни. Неспешно, свободным и легким, даже изящным шагом он шел к ней по дорожке — в одних брюках, с полотенцем на шее. Волосы его влажно блестели, и он приглаживал их рукой, откидывая назад быстрым движением так, что в воздух взлетали мелкие брызги, как будто шел серебристый дождь. Капли воды сверкали на его обнаженном торсе. Направляясь к дому, он что-то напевал.

Летти подошла к ступенькам и негромко окликнула его:

— Почему вы не спите, Рэнни?

Он остановился прямо под ней и посмотрел вверх. На лице его появилась улыбка.

— Мисс Летти?

— Я задала вам вопрос, — напомнила она. — Где вы были?

Вопрос ее был вызван не столько подозрением, сколько не имеющей под собой оснований уверенностью в том, что это было не вполне обычно для него разгуливать по ночам.

Он засмеялся:

— Купался.

— Один?

— Было жарко, Лайонел спал…

По его груди сбегала струйка воды. Она была темной от коричневой краски, и Рэнсом поспешно вытер ее. На самом деле он пытался смыть краску на кухне, но это у него плохо получилось. Слава богу, в такой темноте Летти не могла ничего разглядеть.

— Вы часто купаетесь по ночам?

— Нет. Только иногда.

— В реке?

Рэнсом все просчитал. Если тетушка Эм услышит об этом полночном заплыве, она страшно расстроится: течение в реке было довольно бурным. Оставалось только одно подходящее место.

— Нет, я обычно купаюсь в пруду Динка.

— И вам разрешают?

Рэнсом пожал плечами:

— Я им не говорю. Вы ведь тоже не скажете, правда?

Вместо ответа Летти вздохнула:

— Жаль, что я не пошла с вами…

Это было так неожиданно, что у Рэнсома перехватило дыхание. У него перед глазами ярко промелькнуло, как это могло быть: они вдвоем, обнаженные, резвятся и плавно скользят в темной воде пруда, лунный свет падает на их мокрые тела… Летти, конечно же, не понимала, что говорит! А может быть, понимала? Да нет, ведь она говорила это Рэнни, которого считала абсолютно безобидным — и не совсем мужчиной.

На него вдруг нахлынуло раздражение, такое же неподдельное, как и бессмысленное.

— Пойдемте сейчас, — сказал он тихо. — Я готов составить вам компанию.

Летти сама не знала, почему она сказала это. Мысль о ночном купании была заманчива и в то же время пугала. Она посмотрела на Рэнни. Лунный свет позолотил его лицо и грудь, высветил великолепную мускулатуру и вместе с тем оставил в тени глаза. Свет обратил его мокрые взъерошенные волосы в сияющее золото, а капли воды на коже — в искрящиеся бриллианты. Где-то в глубине у нее появилось странное чувство. Невольно она подняла руку к горлу и стянула края халата.

Ей было неловко сознавать, что Рэнни — мужчина. Вряд ли он думал о ней больше, чем о случайном спутнике, вроде Лайонела, да она и не хотела, чтобы было иначе.

Это было нелепо, но Летти вдруг захотелось проверить, может ли он так же реагировать на теплую улыбку, как другие мужчины. Осознав это, она отшатнулась от Рэнни: подобное желание показалось ей кощунственным.