Иван Стрельцов. Черная смерть
Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, я подписал контракт на весь срок.
Введение
Вызов к начальнику полковой разведки для старшего лейтенанта Синицына особым событием не являлся. В конце концов, он командует одним из взводов разведроты и фактически находится в подчинении начальника полковой разведки майора Канина Ивана Сергеевича. Особым оказался прием, какой майор оказал взводному. В палатке, где квартировал Канин, уже был накрыт стол. На гладком пластике раскладного пляжного столика стояла запечатанная бутылка «Столичной», тут же расположились с полдюжины грязно-белых вареных яиц, серый хлеб, нарезанный грубыми ломтями, так же грубо порезанная полукопченая колбаса и соленое, с легкой желтизной, сало. Освежал угощение пучок молодого зеленого лука. Сам майор сидел на раскладном алюминиевом стуле и любовно протирал граненые стаканы. В полку все знали, что у начальника разведки целый набор гранчаков, шесть штук, и бережет он их как зеницу ока. Что-то вроде счастливого талисмана. — Разрешите войти? — произнес старший лейтенант, всунув в палатку голову. — А-а, Александр Иванович. Заходи, дорогой. — И тут же подвинул складной стул. Когда старший лейтенант сел, принялся расспрашивать: — Как дела во взводе, серьезных проблем нет? — Да все в пределах нормы, — коротко ответил Синицын, не желая выносить сор из избы. Что бы ни произошло во взводе, решать ему самому, ну, может, с ротным. Он ближайшая руководящая инстанция. А большие начальники, они только и могут приказы отдавать да взыскания навешивать. Поэтому лишний раз промолчать — себе в убыток. — Это хорошо, — кивнул майор, берясь за тонкое горлышко «Столичной». — Хорошо, говорю, когда во взводе нет проблем, которые не может разрешить сам взводный. Время, я смотрю, обеденное, ну и нам не грех перекусить. — Водка с веселым бульканьем полилась на дно граненого стакана… Наполнив стаканы до половины, Канин один протянул Александру и предложил: — Давай, старлей, за разведку выпьем. Негромко чокнулись и осушили стаканы одним глотком. Водка, к удивлению Синицына, оказалась настоящей, «казенной», в здешних краях богатство неописуемое, отчего у старшего лейтенанта закрались кое-какие сомнения… А майор, указав на разложенное угощение, великодушно предложил: — Ты ешь, закусывай, Александр Иванович. — Сам сграбастал вареное яйцо и, ударив его об угол стола, стал чистить. Освободив его от скорлупы, откусил половину и тут же беззлобно выругался: — Переварил-таки, шельмец. Потом они снова выпили, старлей закусывал вяло, но алкоголь его не брал. Пасмурные думы сушили голову разведчика. Хотя начальник, радушно потчевавший его армейскими разносолами, ни о чем не спрашивал. Да ничего и сам не говорил, что было еще подозрительней. Когда бутылка наконец опустела, а на столе остались лишь хлебные крошки, осколки скорлупы да кристаллы соли, начальник полковой разведки предложил: — Может, по кваску? Тут наши бойцы из хозвзвода наловчились квас делать не хуже домашнего. Синицын отрицательно покачал головой, про себя обреченно подумав: «Ну, если Ванька Каин расщедрился на квас, не иначе, как теперь потребует душу бесу заложить». Майор тоже не стал пить чудо-квас, а внимательно посмотрел на сидящего напротив молодого офицера и вдумчиво заговорил: — Вот для чего я тебя позвал, Александр Иванович. Ты район «пастушьего колодца» хорошо знаешь? — С группой ходил пару раз, — уклончиво ответил Синицын, еще не понимая, зачем задан вопрос. Но было уже поздно, Канин вцепился в него мертвой хваткой. |
