— Ничего, — отвечает тетушка. — А Ларс-Томас, конечно же, не звонил тебе.

Нет, отец не звонил. Эстер думает — интересно, отец и Антте в состоянии разговаривать друг с другом? Нет. Все чувства Антте отец прикрыл своими решительными заверениями, что «надо смотреть в будущее» и «все как-нибудь образуется».

Однажды утром, проснувшись и проходя по коридору на кухню, чтобы вскипятить себе воды, она сталкивается с одним из мастеров. На нем синие рабочие брюки и толстая куртка.

— Ой, как ты меня напугала, — говорит он. — Я пришел кое-что забрать. Там столько снегу навалило!

Эстер смотрит на него с удивлением. Разве был снегопад?

— Ты знаешь, снегу по пояс, — говорит он. — Выгляни в окно — сама увидишь. На самом деле мы должны были сегодня продолжить работу, но остальным сюда просто не добраться.

Эстер смотрит в окно. Там совсем иной мир. Снег. Должно быть, всю ночь мела метель. Или еще дольше. Она ничего не заметила. Машины, стоящие на улице, превратились в большие белые сугробы. На фонарях огромные белые шапки. Везде — глубокий снег.

Покачиваясь, она выходит в белый мир. Какая-то мама пробирается вперед, волоча за собой саночки с ребенком. Мужчина в длинном черном пальто едет на лыжах прямо по тротуару. Каким-то невероятным образом ему удается удержать в одной руке и лыжную палку, и портфель. Эстер невольно улыбается. Он улыбается ей в ответ. Все, кто попадается ей на улице, улыбаются. Все покачивают головами в знак того, что это какое-то безумие — надо же, сколько снегу навалило! Все воспринимают это с каким-то спокойствием. Город такой тихий. Машины не могут проехать.

На деревьях сидят маленькие птички. Только теперь, когда нет машин, Эстер слышит их голоса. Раньше она замечала только голубей, ворон и галок.

Это настоящий свежий снег — тот самый, который по-саамски называется «вахка»: легкий, пушистый до самого основания, никакой хлюпающей воды внизу.

Час спустя она возвращается домой. Голова переполнена снежными образами. Горе отступило.

Ей нужен холст. Очень большой. И куча белой краски.

Между столовой и бывшей комнатой прислуги рабочие сломали стену. Она лежит там на полу почти цельным куском. Эстер рассматривает ее. Это старая стена. А они сделаны из натянутого полотна.

В холле стоят несколько мешков с гипсом, это она точно знает.

Душа словно воспламеняется, ее охватывает почти маниакальное желание работать. Эстер находит пластмассовое ведро и волоком притаскивает один из мешков с гипсом. Он тяжелый, Эстер потеет от усилий.

Она просеивает гипс между пальцев и смешивает рукой, та становится белой до самого локтя.

Но если тело охвачено лихорадкой, то голова остается холодной благодаря снегу. Снег. И ветер, пролетающий над вершинами гор. Свет сероватый, бедный красками. Возможно, где-то справа, у самого края, виднеются торчащие во все стороны ветки берез. Посреди картины лежит самка оленя с олененком. Они спали на лежке, и их засыпало снегом. Свежий глубокий снег защищает их от холода.

Эстер осторожно выливает гипс на большую стену, размазывает его руками. Работает над отдельными частями — вся картина очень большая. Когда гипс почти застывает, но еще остается мягким и податливым, на нем можно рисовать. Она делает это пальцами, использует мусор и строительную пыль, чтобы создать структуру рогов, разрывает куски обоев на тонкие полосы и выкладывает ветки деревьев на заднем плане.

На картину уходит несколько дней. Эстер работает с утра до ночи. Когда гипс застыл, она обыскивает всю квартиру в поисках грунтовки. Маляры покрыли грунтовкой потолок в спальне, железная банка стоит на полу.