Изменить размер шрифта - +
Меня словно кипятком обдали, я ощутила, как горячий предательский румянец растекается по щекам, ушам и даже груди. Ужаснувшись ситуации, зажмурилась обратно в какой-то отчаянной надежде, что все это сон и само развеется. Не развеялось.

— Доброе утро. — Шердан поерзал и устроился на боку.

Руку он с меня так и не убрал, не давая отодвинуться подальше, и «доброе утро» упиралось мне в живот.

Я скосила глаза на изножье кровати: на спинке, аккуратно расправленное, висело мое серое платье, слегка испачканное в паутине, соли и песке. Зажмурилась снова.

Подтянула краешек укрывавшего нас одеяла по самые глазки и опасливо ощупала себя. На мне остались тоненькая батистовая сорочка и весьма развратного вида короткие панталончики на шелковых лентах, призванные заменять в этом мире привычные трикотажные и кружевные изделия. Если бы можно было покраснеть еще сильнее, то я бы это сделала обязательно. Шердан кашлянул. Пришлось открыть глаза.

На лице жениха играла очень ироничная усмешка, но взгляд был напряженным. Наверное, я переоценила его стойкость вчера: он так устал за поездку, что проспал как убитый и даже моего появления не засек. Это было бы хорошо, это было бы просто великолепно. Вспомнились духи, в темноте вытряхивающие меня из платья и опускающие на ложе, как выяснилось, на чужое. Ух, попадись мне только Мэтиус, я его… я ему… я с ним разговаривать не буду. Молчание явно затянулось.

— Доброе утро, — ответила я сквозь покрывало.

И тут на меня снизошло осознание того, что вчера я выпила в одиночку даже не литр вина, бутыль-то поболее была. А где этот… как его… абстинентный синдром? Куда делось ужасающее, лишающее сил и желания жить похмелье? Где дикая жажда и головная боль? Почему во рту не нагадили кошки? То есть нет, я не жаловалась, просто сильно удивлялась. Так что даже о его светлости на мгновение забыла. Только вот он обо мне не забыл.

— Я не буду спрашивать, что ты тут делаешь. — Его рука сползла с моей талии и по-хозяйски погладила пониже спины, и Шердан как-то очень предвкушающе улыбнулся. — Это и так понятно.

От возмущения у меня все слова растерялись, так и смотрела на него широко раскрытыми глазами, укрывшись до кончика носа одеялом.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — вкрадчиво спросил этот тип, продолжая поглаживать рукой мою поясницу.

От этой простой ласки хотелось прогнуться, прижаться к нему. Я почувствовала, как накатывает первая волна возбуждения, заставляя напрячься под тоненькой тканью грудь. Шердан тоже это ощутил.

— Ну, раз не хочешь, — рывок, и он навис над сдавленно пискнувшей мной, — то мы, так и быть, займемся тем, зачем ты сюда пришла, дорогая.

Последнее слово жених произнес с нажимом, одновременно вторгаясь между моими сведенными ногами коленом. Теперь всю доброту его утра я чувствовала уже бедром. А одеяло сползло, обнажая и его, и меня.

— Что-то мне вся это ситуация напоминает, скромная селянка. — Рука Шера уверенно скользнула по животу вверх, заставив вздрогнуть, и легла на грудь.

Я тихонько зашипела, когда его пальцы обхватили и сжали горошину соска, а вторую грудь через батист согрело дыхание. Тут точно воздух такой, и я поняла, что вся дрожу. То ли от страха, то ли от предвкушения.

— Хочешь? — шепнул этот соблазнитель, проведя губами от груди к моему ушку.

— Хочу, — почти выкрикнула я, когда он обвел ушко губами и неожиданно куснул.

— Чего хочешь? — Он продолжил забавляться с моим ушком, а рука с груди скользнула вниз и приподняла край панталончиков.

Пальцы проникли под ткань, поглаживая и лаская все, что ниже. В этот момент мужчина отстранился. Наши взгляды встретились.

Быстрый переход