Славу великолепных симфоний. Совершенство впечатляющего мастерства.
Глаза Зеллика вспыхнули.
— Значит, ты хуже, чем он, — исторг технолорд, — Расчленитель граничит с дикарями и одичалыми, у него есть оправдание! Но ты, Кровавый Ангел? Ты должен лучше понимать! И все же, ты тут первым поднял оружие … на… — голос магоса превратился в слабый стон, — о… мои лелеемые прелести. Бог-Машина, избавь меня от этого кошмара…
Рафен продолжил, словно и не слышал слов техножреца.
— К примеру, я знаю ценность вот этого, — он поднял плазменный пистолет, вращая верньер коллиматорного прицела другой рукой, — какая превосходная работа. Вручную изготовлен мастерами Ишерита. Использовался с почтением и бережностью великим, благородным воином.
Он прицелился.
— Украден из его могилы малодушным трусом. Превращен в игрушку, трофей для высокомерного глупца.
— Это оружие было у меня на ответственном хранении! — зашипел Зеллик, стараясь отодвинуться в сторону. Но, дергаясь изо всех сил, он мог передвинуться только на несколько дюймов, — если бы не я, его бы уничтожили или потеряли в веках!
— Как самоотверженно, — ответил Рафен и нажал на спусковой крючок.
Прекрасно подогнанные, гудящие ускорительные катушки сверху засияли сине-белым и исторгли тонкий луч сверхперегретых плазменных частиц. Плазменный разряд ударил в верх серво-руки, исходящей из-за спины Зеллика, и превратил ее в искореженный железный шлак. После сотен лет бездействия, оружие с жадностью искало новую цель. Техножрец завизжал на бинарном и рухнул на колени, от болезненной отдачи запыхтели ноги-поршни.
Нокс оценивающе рыкнул.
— Значит, все еще работает. В самом деле, превосходное оружие.
— Я хочу увидеть свои реликвии! — заорал Зеллик. — Они мои! Вы не можете отобрать их! Я в течение десятков человеческих поколений собирал их все…
— И за один день потерял все, — перебил его Рафен, — да ладно, магос. Разве ты не ожидал, что так и произойдет? Беслиан предвидел это, а он знал меньше тебя. Ты же знаешь, что смерть единственная награда предателям.
— Предателям? — техножрец покачал головой. — Возможно, я несколько и неправильно интерпретировал законы своего Ордена, да, согласен. Но я не предатель! Я верный слуга Бога-Машины! Богобоязненный гражданин Империума Человечества!
Нокс зажал нож для свежевания ладонью.
— Гаран Серпенс, — по слогам он проорал имя, чем застиг Зеллика врасплох.
— Что?
— Он мертв, — объяснил Рафен, снова возясь с плазменным пистолетом, — на самом деле, кажется, уже минимум как три земных года мертв.
— Это невозможно, — фыркнул технолорд, но отрицал как-то неуверенно. Он почти сказал что-то еще, но остановился, явно опасаясь оговорить себя еще больше.
— Была использована его личность, — продолжил Рафен.
Дуло плазменного пистолета засветилось раскаленно-белым, пар вышел из каналов излучателя.
— Украдена агентом Хаоса. Самым гадким и ненавистным врагом Империума, которому, по твоим словам, ты так предан. Я уверен, ты знаешь его имя — Фабий Байл.
Заключенный преувеличенно затрещал в отвращении, его серебристая плоть сморщилась в тревоге.
— Фабий Байл — это миф! Чудовище из темного прошлого, созданное слишком фанатичными проповедниками, дабы напугать неграмотные массы! — Зеллик напрягся в наручниках, когда Рафен шагнул ближе. — Все эти обвинения — ложь! Ложь, распространяемая моими врагами. Вас ведь Ордос послал, да? Они столь напуганы, чтобы взять меня самим, что послали космодесантников стать их орудием?
— Да тебя самого использовали как орудие, Зеллик, — промолвил Нокс, — и даже испортили. |