– Это все замечательно, Марла, однако я очень сомневаюсь, что затея по возвращению украденных книг хоть как-то продвинется. Звучит как титаническая задача.

– Когда окажешься в Берлине, сможешь напрямую обсудить это с теми, кто несет за это ответственность.

Я отмахнулась от этого заявления, отвернувшись к окну. Речь Марлы окончательно лишила меня надежды. Я все отчетливее осознавала, что собираюсь участвовать в расследовании, в котором мало что могу предложить, и все это лишь для того, чтобы удовлетворить желания какого-то богача. Стоит ли это того?

Я снова взглянула на пакеты, лежащие на столе в ожидании того, что их кто-нибудь отнесет на почту, и в этот момент мне в голову пришел ответ: у меня не было выбора, кроме того, чтобы согласиться на это поручение, и неважно, верила я в успех или нет. У нас было слишком мало денег, чтобы от этого отказываться.

О моральных дилеммах будем беспокоиться, когда выплатим долги.

– Ты уже ушла из книжного? – спросила она. – Они будут по тебе скучать.

Мы обе понимали, что это не так. Уволившись, я, по сути, окажу Пилар услугу. Положение ее книжного магазина, как и многих других, было более чем неустойчивым. Если она перестанет выплачивать мне зарплату, то сможет избежать банкротства, по крайней мере, в ближайшие несколько месяцев.

– Завтра туда позвоню.

– Не переживай, Грета. Вся эта огласка пойдет нам на пользу.

Я уже давно не видела свою сестру такой воодушевленной. Ей было легко говорить, ведь она держалась в тени. И как всегда, именно мне придется иметь дело с сеньором Фритц-Брионесом и с Терезой Солана, которая будет только рада убедиться, что мои поиски не принесут никаких результатов.

Со вздохом развеяв последние сомнения, я положила посылки с книгами в рюкзак. Денег, которые они принесут, хватит, чтобы заткнуть некоторые дыры в нашем бюджете, но было очевидно, что нам срочно нужно финансирование от Эдельмиро Фритц-Брионеса, так что раздумывать было не о чем. Разумеется, я поеду в Берлин, даже если убеждена, что это будет пустой тратой времени.

II. Берлин

Если ты попытаешься украсть эту книгу,

то будешь подвешен за горло на большой высоте.

И вороны окружат тебя, сражаясь за то, чтобы

найти твои глаза и выклевать их.

И когда начнешь кричать «ой-ой-ой!», то помни:

ты заслужил эти страдания.

12

Я всегда считала себя человеком с непритязательными запросами. Мое представление о счастье не сводится к путешествиям мечты или материальному изобилию. Речь скорее о том, чтобы чувствовать себя комфортно с самой собой, с тем, что делаю и что думаю. Марла считает, что я была бы счастлива даже в тюрьме или в монастыре, заточенная в камере два на два метра наедине со своими мыслями и избавленная от необходимости кому-то сообщать, что я делаю или закончила делать.

Работа с антикварами и коллекционерами заставила меня многое понять о жадности и ее проявлениях. Когда дело доходит до того, чтобы оценить книгу, то в игру вступает кое-что, помимо типа переплета, плотности бумаги или количества изданий произведения. Речь идет также о таких вещах, как желание ее купить, связанные с экземпляром воспоминания и прежде всего отношение потенциального покупателя. Я была свидетелем того, как продавцы в мгновение ока удваивали стоимость книги просто потому, что замечали в поведении своих клиентов нотки отчаянное желание обладать, даже если те пытались скрыть его под несколькими слоями безразличия.

Книга, в конце концов, стоит сколько, сколько кто-то готов за нее заплатить. Как и многое в жизни.

Возможно, именно по этой причине, покупая билет до Берлина, я по инерции выбрала дешевую авиакомпанию, которая загоняла пассажиров в самолет, как рабов на галеры, чтобы выручить побольше денег.