– Чего он хотел?

– Ничего особенного.

Я уже хотела сменить тему, но Марлу это не устроило, так что она последовала за мной на кухню. Остановившись в дверном проеме, она наблюдала, как я вожусь с кофеваркой.

– Расскажи, – настаивала она.

– Он оставил для меня очень таинственное послание в романе Хэммета. Ну, ты же его знаешь.

– Ага. Хитрый лис.

Разговаривать с ней было все равно что смотреться на себя в зеркало. Мы не только были похожи внешне, но и почти одинаково мыслили. Одна из нас почти могла предугадать, что скажет другая.

– И все?

– Еще адрес и время: шесть часов вечера.

– Как загадочно. Пойдешь?

Я ничего не ответила. Мне не слишком хотелось, чтобы Тельес вовлекал меня в свои интриги, хотя, должна признать, ему удалось разжечь мое любопытство. А большего Марле и не требовалось.

– Хочешь, я выясню, о ком идет речь?

Она ушла, не дождавшись моего ответа. Я не стала ее удерживать и осталась на кухне, наблюдая, как кофеварка делает свою работу.

Когда кофе начал пузыриться, я сняла ее с плиты и разлила по двум чашкам.

Я вернулась в гостиную, где развернула свой штаб Марла. Она сидела перед монструозным, футуристичным на вид компьютером с тремя мониторами, занимавшим большую часть помещения и, по ее собственным словам, служившим ей окном во внешний мир. Перед этими экранами она проводила большую часть дня и ночи: искала, просматривала каталоги и сидела на библиофильских форумах, благодаря чему была в курсе всех новинок на рынке антикварных книг, о которых потом докладывала мне. Мы были отличной командой: по крайней мере, до тех пор, пока нас не вынудили отойти от дел после инцидента с сеньорой Стерлинг.

Марла молча курила. Эта вредная привычка сопровождала ее с тринадцати лет, и она точно не собиралась от нее избавляться, о чем свидетельствовала пепельница, полная окурков, стоявшая у нее на столе. Большие и указательные пальцы ее рук, порхавших над клавиатурой, пожелтели от никотина.

«У тебя пальцы курильщика», – всегда говорила я Марле, впрочем, ей, похоже, было на это абсолютно наплевать. Поглощенная поисками, она даже не взглянула на меня, когда я поставила рядом с ней чашку кофе.

Перед ней лежал роман Хэммета, открытый на первой странице. Адрес, который указал Тельес, находился в Ойо-де-Мансанарес, в окрестностях Мадрида. Марла переключалась между страницами с новостями, базами данных и сайтами с деловой информацией. Я не стала пытаться читать через ее плечо, потому что вкладки сменялись с такой скоростью, что я не успевала за ними следить, так что я шагнула в сторону и сделала глоток кофе, а потом взглянула в огромное окно гостиной.

Несмотря на наши заботы, жизнь в Лавапьесе шла своим чередом. Мы жили на улице Аргумоса, в скромной квартирке: единственном, что досталось нам по наследству от родителей. Шло время, и мы наблюдали, как наши соседи один за другим съезжали. Новые владельцы делали ремонт, волшебным образом превращая квартиры, состоявшие из трех-четырех комнат, в несколько студий площадью едва ли метров по двадцать, а потом сдавали их посуточно по заоблачным ценам. Благодаря своему удачному расположению они пользовались большой популярностью, поэтому у нас постоянно появлялись новые соседи.

Нашу квартиру тоже несколько раз предлагали купить, и некоторые из предложений звучали весьма привлекательно, но мы отказывались бежать с этого корабля.

На комоде у окна стояла старая фотография моего отца. Он смотрел с нее на окружающий мир с дерзостью двадцатилетнего, словно не позволяя ему поставить себе подножку.

Я покосилась на сестру. Она все еще была сосредоточена на своих экранах, словно ничего, кроме них, в мире не существовало. Если бы здание сейчас рухнуло, то она бы этого даже не заметила, слишком увлеченная тем, что упорядочивала и анализировала информацию.