— Pourquoi l'avez vous fait? — Спросил голос. — Qn est qui vous fait agir comme ca? On etait pret a vous tout donner mais vous n'etiez pas fidele a notre accord, — от этого тона Берки вспотел.

И снова вперился в густые тени. Как же это неприятно — беседовать с бесплотным голосом.

— Моя совесть, — сказал он, помолчав. — Я не мог жить, памятуя о том, что я совершил. Я... Я должен был защищать людей. Помогать людям, которым я поклялся помогать, — Господи, как нелепо это звучит даже для меня, подумал он. — Я... Я понял, что не могу поступить иначе.

— Сенатор, на вас сделали ставку, — голос был мягкий, спокойный, словно шелковый. И Берки, сам не ведая, почему, начал дрожать. — Из-за вас были приведены в движение определенные планы.

— Что ж, значит придется эти планы изменить. Осенью я буду выдвигать свою кандидатуру на следующий срок.

— Эти планы, — произнес голос, — изменить нельзя. Вам объяснили с самого начала. И вы согласились. Мягкий, убеждающий голос был непереносим.

— Черт побери, мне плевать на то? что я тогда сказал! — закричал сенатор. — Убирайтесь! Если вы полагаете, что я что-то вам должен, вы глубоко ошибаетесь. Я — член сената Соединенных Штатов! — Он улыбнулся. Его собственный голос, решительный и резкий, успокоил его. — Вы мне ничего не можете сделать! — Он кивнул и направился к бару. — Кто вы такой? Вы всего лишь бесплотный голос. Никто. — В баре у сенатора хранился никелированный пистолет 22 калибра, была у него и лицензия на ношение оружия. Если он сможет достать пистолет, противник запросит пощады. — Вы ничего не посмеете сделать, — он почти приблизился к бару. — Взгляните правде в глаза и отступитесь. — Ладонь сенатора скользнула по шершавой поверхности стойки. — Обещаю, что забуду о вашем приходе.

И тут сенатор Берки вновь замер, будто на что-то натолкнувшись. Глаза его широко распахнулись. Пространство перед ним словно бы разорвалось, а затем взвизгнуло, будто тысячи зверюшек разом взвыли от боли. Он с усилием глотнул воздух и упал на спину, потому что в грудь ему ударила волна чудовищной силы.

— Vous niez la vie.

— Что?.. — успел он произнести, и сразу же свет и тени комнаты завертелись с невероятной быстротой.

И сама тень вдруг ожила, словно в кошмарном сне. Сенатор попробовал двинуться, но вновь раздался этот ужасный пронизывающий звук. Звук припечатал его к стойке бара, и он увидел, как приближается смерть.

Он попытался закричать, но голосовые связки были парализованы, а тень подползала все ближе и ближе, и от ужаса сенатор испачкал брюки.

На него глядели глаза, сверкающие, как огромные алмазы, нечеловеческие глаза смерти. В полосе света тень приняла чьи-то очертания, она надвигалась.

Чудовищный звук рос, он пожирал мозг. Сенатор выбросил вперед руки, обороняясь, и стакан с виски полетел к дивану, роняя блестящие, похожие на слезы, капли. Сенатор прижал ладони к ушам, безуспешно пытаясь отгородиться от звука.

Сгусток тьмы — последний в его жизни световой эффект — был уже прямо над ним, и кулак нападающего под особым углом и с особой мощью обрушился на его нос, и переносица, словно снаряд, пронзила мозг.

Неведомая сила оторвала сенатора от пола. Сила, которую он не смог бы понять, даже если бы был жив.

— Боже мой, он умер! Кажется, он действительно умер!

От ее голоса у Трейси побежали по спине мурашки. Он быстро оделся и помчался в особняк.

Тело Джона лежало на диване. Одна нога свесилась, ступня приросла к полу, словно он собирался встать именно с этой ноги.