Ближе к середине Земли Мэри Бэрд раскинулся неприветливый и безрадостный Берег Хоббса. С него выпирал мыс Беркс, приметный благодаря голым скалам. Дальше к югу горбился, дыбился скалистый мелкосопочник, полого поднимавшийся от моря до обширного, плоского нунатака, разбитого оврагами натрое. В северной его части поднималась гора Куб, сопка Внук, вершины Авиаторов и Первооткрывателей, южная представляла собой каменистую гряду, окаймлённую небольшими ледничками, а в центральной части нунатака, на сглаженном плато, стояла станция «Русская».

Больше всего эти места напоминали Тимофею Лимб Дантова Ада, где царил тоскливый сумрак. Даже пингвинов не видать…

Отойдя от «батона», глушившего турбины, Сихали прошёлся, хрустя каменным крошевом, к северному краю плато, обрывавшемуся крутыми склонами оврага, проехался по голубому льду промерзшего озерца, обшарил глазами морские волны, топорщившие злые гребешки. Поодаль, у банки Аристова, скопились айсберги, белел выступ многолетнего припая — не хватало ему одного лета, чтобы распасться на льдины, потребовалось бы три-четыре года на взлом.

Подбежал Белый и доложил:

— Всё нормально! Троих «оборонцев» спасли, их местные побить грозились. Говорят, сдали нас «интерам».

— А «интеров», значит, нет…

Шурик помотал головой.

— Пост их тут стоял, это точно, но все куда-то смылись. В обед, говорят, ещё были, а потом — всё…

— Вот это мне и не нравится, — проворчал Тимофей.

Его беспокойство усиливалось. Вся эта война разрасталась, приобретая масштабы, не подвластные одной голове. Слишком много людей было вовлечено в боевые действия, и удержать в памяти, кто, где, как и чем разит живую силу противника, становилось трудом, требовавшим потуг на пределе возможностей.

По-своему поняв тревоги командования, Белый сказал неуверенно:

— А чё? «Сульдэ» больше нету…

— Нету. Стоп! Ты что-то там говорил про «оборонцев»…

— Ну да! — энергично кивнул Шурик. — Станционщики решили их отметелить, и…

— За что?

— А?..

— За что отметелить? — нетерпеливо повторил Сихали.

— А-а… Ну, типа, они доложили «интерам», что мы прилетели…

Сорвавшись с места, Тимофей добежал до главного здания, откуда как раз выходил Тугарин-Змей, степенно беседовавший с Помаутуком.

— Срочная эвакуация! — гаркнул Тимофей. — По машинам! Живо!

Илья Харин, ни слова не говоря, метнулся обратно на станцию, гулким басом отдавая приказания. Сихали вбежал следом.

— Где тут «оборонцы»? — крикнул он на бегу.

— Здеся они, — подсуетился начальник станции, торопливо отпирая свой служебный модуль.

Браун стремительно вошёл внутрь, выхватывая верный бласт. Трое антарктов, понуро сидевших на широком подоконнике, мигом вскочили, задирая руки.

— Что именно вы передали «интерам»? — задал Тимофей вопрос, целясь в лоб крайнему «оборонцу».

— Н-нам приказ-зали… — пробулькал тот.

— Что?!

— Д-доложить, как только прилетят «пин… фридомфайтеры».

— А дальше? Зачем им надо было знать, когда прилетят «фри… пингвины»?

Глазки у «оборонца» забегали.