Сихали не обольщался насчёт перемирия с «интерами». Кермас мог верить во что угодно, даже в джентльменские потуги МККР, но он-то был ганфайтером и не верил никому. То, что Международные войска отошли на Кергелен и Южную Георгию, говорило лишь о том, что фридомфайтеры реально намяли бока «интерам», отчего те и решили взять тайм-аут. А потом? «Суп с котом!» — сказал бы Боровиц…

…Прямо по курсу появилась обширная горная страна — горы Русские, затем показался массив Вольтат, выросли огромные башни и шпили хребта Орвин. Эти твердыни были огромны и величественны. При беспредельной прозрачности воздуха с турболёта был виден весь горный массив, он представал глазам как исполинский макет на белой подставке — каждый излом, каждую расселинку можно было рассмотреть, не напрягая зрение.

Прямо под «батоном» поднимался к горам ледник. На нём были видны русла водотоков, а в понижениях синели озёра талой воды. Лето!

Перед холмистым оазисом Ширмахера, на краю которого располагалась станция «Новолазаревская», гигантскими дугами гнулись морены.

— Сядем южнее станции, — высунулся из кабины Гирин, — там у «новолазаревцев» что-то вроде аэродрома.

— Валяй, — одобрил Браун.

— Подстраховаться бы… — пробасил Тугарин-Змей.

— Уже, — кивнул генрук. — Я Витальичу звякнул, он «Гренделя» приведёт.

— Так ему идти сколько…

— А нам? Думаешь, мы с маху на эту Вальхаллу натолкнёмся? И не надейся…

Снег стаял, и лыжи турболёта загрохотали по пузырчатой ледяной поверхности. Невдалеке поднимались на сваях старинные сооружения «аэропорта» — щитовые, плоскокрышие домики, облезшие и заброшенные. Однако перед ними выстроились в ряд новенькие «Харьковчанки».

— Это мои «оборонцы» подогнали, — небрежно заметил Кермас.

— Я так и понял, — сказал Браун.

С высокой коричневой сопки он увидел к северу от оазиса ледяную равнину, простиравшуюся километров на восемьдесят до моря, тёмно-коричневые мёртвые скалы лежали у его ног застывшими навечно волнами. Они сдерживали напор льда, спускавшегося с юга, с горного массива.

Видно было, как ледник обтекал скалы с запада и востока и снова сливался в единый недвижный поток у северной кромки гряды.

Ледник с талой водой, разлившейся по его поверхности, окрашивал в синий цвет низкие облака. На юге виднелись горные хребты массива Вольтат, выделяясь своей тёмной синевой на лазурном фоне неба и льда.

— Вон, — Кермас протянул руку к морю, — с запада на восток идут: залив Дублицкого, мыс Красинского, залив Сергея Каменева, мыс Острый, залив Ленинградский, мыс Опорный, мыс Мурманский, мыс Седова… И где там искать Вальхаллу, я понятия не имею.

— Было бы что искать, — хмыкнул Купри.

— Найдём! — бодро заявил Помаутук, нервно-зябко потирая руки. — Обязательно!

Сихали заметил сходство между парнями из пасторской команды и гвардейцами Харина — и те и другие были непробиваемо спокойны и молчаливы. Собранные, подтянутые, они зорко смотрели вокруг, запоминая все входы-выходы, и постоянно были наготове.

— Садимся! — скомандовал своим Тугарин-Змей, и это стало приказом для всех.

В «Харьковчанках» «оборонцев» почти что не было, лишь за рычагами сидели люди Кермаса.