– Как, как, не знаю как! Выкрутимся! Кто-то уйдет на пенсию раньше положенного срока по состоянию здоровья! Раздолбая следователя понизим в звании, и все дела. И остальные получат по заслугам.

– А дочка?

– Какая дочка? – генерал непонимающе сморщил лоб.

– Дочка этого Бунчука. Что делать с ней? Вряд ли она чистая.

– Она что, по-прежнему задницей крутит? – хмыкнул в трубку генерал, что-то соображая.

– Не задницей, животом. Известная штучка!

– Ну, пусть себе крутит. – Генерал вздохнул. – Папаша ее с собой не взял – выходит, чиста. А папашка-то – утонул, по всем формальным признакам. Выходит, так и наверх доложим. – Он улыбнулся. – Остальные нюансы вряд ли выплывут. Пусть наверху попробуют доказать обратное – что он не утонул!..

И в самом деле докладывать наверх о проколе не стали, тем более что по всем формальным признакам смерть «на рыбалке» была налицо. Кого-то понизили в должности, у кого-то сняли с погон одну звезду, кого-то отправили на пенсию. И вскоре об этой истории начали забывать.

В Санкт-Петербурге заканчивалось время белых ночей. Тьма уже окутывала в ночные часы город, но светало рано, и Питер в эти минуты хранил какие-то особенные, чистые контуры.

На рассвете одного из таких дней на верфях кораблестроительного завода «Адмиралтеец» царила суматоха. С шести утра вокруг административного корпуса разъезжала поливочная машина, сбивая шипящими струями с асфальта пыль. Немного погодя во внутризаводские скверики вышли рабочие в комбинезонах и административный персонал в халатах – всем было приказано убирать территорию. Субботник длился до девяти часов утра.

– Что ж за марафет-то такой, Петровна? – обратилась пожилая женщина к своей соседке, подметавшей асфальт.

– Так ведь гостей должно приехать много, – словоохотливо отозвалась та, поправляя косынку. – И наши, слышно, и не наши.

– А я, Мария, за свою жизнь, пока работала здесь, повидала, почитай, всех. Я ведь еще девчонкой корабли-то строить пришла. Вот аккурат после блокады и взялась. У меня ведь тогда и мать, и двое братьев померло. Одна я тогда осталась. Вот и…

– Меньше разговоров, тетки! – налетел на них низкого роста мужчина, с виду начальник. – Потом наговоритесь.

В десять через проходную на территорию завода проехал кортеж, состоящий из двух черных «Мерседесов», белой «Волги» и черного «БМВ». Кортеж остановился у административного корпуса.

Из первых двух машин вышла охрана, охранники бегло осмотрели прилегавшую территорию, собрались в одном месте, перебросились парой фраз и стали спинами к машинам.

Из третьего «Мерседеса» вальяжно вышли несколько высших офицеров в форме российского Военно-морского флота. Это были вице-адмирал Петр Ефремович Головнин – заместитель командующего Балтфлотом, контр-адмирал Николай Иванович Коноплев, член Генштаба, два офицера рангом пониже.

Из белой «Волги» выбрался упитанный мужчина в полосатом костюме, видимо, иностранец. Черные курчавые волосы его были подстрижены так, что образовывали сверху ровную поверхность. Казалось, на нее можно было поставить кружку с пивом.

На пальце мужчины красовался золотой перстень, каплеобразные затемненные очки скрывали пол-лица. Над верхней губой шла тонкая ниточка усов.

Мужчина щелкнул пальцами, и персональная охрана – такие же упитанные уроженцы Востока в дорогих европейских костюмах – окружила его. Он отдал несколько команд, после чего с ним остались советники – два человека. Охрана двинулась вперед.