— Дай ему десятку! — сказал я Лехе.

— А чего я? — возмутился он. — Дай ты!

Бондарь внимательно следил за нашей перепалкой. Два раза он поморщился. Один раз возмущенно цыкнул сквозь зубы, что, должно быть, отражало недовольство нашей скаредностью.

— Ты же у нас банкир, — напомнил я.

При этих словах лицо у Шурика прояснилось.

— Ну ладно, — смягчился Леха. — Но у меня мало. Мало, понимаешь! — Он с осуждением посмотрел на Бондаря. Вот почему он не отдает мою кровную десятку, подумал я, не особенно расстраиваясь, — он патологически жаден по отношению и ко мне.

Бондарь снова приуныл. Уплывала его десятка с мутными водами Невы.

Леха полез в карман штанов, долго там перебирал пальцами, потом с ловкостью фокусника выхватил купюру и протянул Бондарю. Шурик взял и вопросительно уставился на нас.

— В чем дело? — спросил я.

— Мало… — вздохнул он. — Ее и так уже спрашивали двое…

Меня всегда удивлял его нижняя челюсть с перекусом — в фас он выглядел нормально, а в профиль напоминал человека, который излишне долго задумывается над жизнью. Впрочем, разумеется, повод задумываться над жизнью у него, несомненно, был.

— Давай назад! — возмутился Леха.

— Давай назад, — подтвердил я, блефуя.

— На, — Шурик невозмутимо протянул десятку Лехе.

Леха взял и сунул в карман.

— Ну, ладно, — сказал я миролюбиво. — Пошутили и хватит.

Леха сделал круглые глаза и даже набрал в легкие воздух, чтобы возмутиться, но я опередил его.

— Верни ему деньги и добавь еще, — сказал я.

— Ни за что! — выпалил Леха. — Он меня бесит!

— Меня тоже, — с