Ласло Киш засмеялся.

— Лопнули! Да не просто лопнули, а по всем швам. Не сошьешь, не слепишь.

Шандор Хорват и не взглянул на радиотехника. Он игнорировал его — не видел, не слышал.

— Нельзя было подпускать к нашей партии и на пушечный выстрел всякую перекрасившуюся нечисть. Вот они-то, примазавшиеся, приползшие, и разбежались теперь.

Ласло Киш подошел к своему другу, бесцеремонно толкнул его.

— Чего же ты молчишь, профессор? Почему не возражаешь?

Дьюла угрюмо посмотрел на отца.

— Все это так, конечно, но разве ракошисты-геровцы не повинны в том, что развалилась партия? Разве они не расшатывали, не разрушали своими преступными методами, нарушением социалистической законности ее фундамент, заложенный ленинцем Бела Куном? Разве ракошисты мало сделали для того, чтобы оторвать партию от народа? Разве не ракошисты виноваты в том, что народ Венгрии все больше терял веру в партию?

— Не в партию мы теряли веру, а в Ракоши, в Сталина… — Шандор Хорват долгим, бесконечно печальным взглядом окинул сына. — Я уже тебе говорил: и правда на твоих неумытых губах звучит неправдой.

— Старая песня! — Дьюла с досадой махнул на отца рукой.

Ласло Киш пожал плечами, примиряюще сказал:

— Не понимаю я тебя, Шандор бачи. В первые дни революции ясно понимал, а сейчас…

— Я сам себя не понимаю. Шел в одну дверь, в исповедальню, а попал… в бордель, к головорезам.

— Дрогнул? Кишка тонка? Вспять поворачиваешь? Поздно, Шандор бачи. Дорога у тебя одна — вперед, только вперед!

«РУССКАЯ ТРОЙКА»

Арпад Ковач не остался одиноким в разбушевавшемся, расколотом на много частей Будапеште.

Разбрелись кто куда временно пребывающие в партии шкурники и карьеристы, отступники, предатели, разуверившиеся.

И сплотились, слились в стальное ядро подлинные коммунисты в рядах новой Социалистической рабочей партии во главе с Яношем Кадаром. Они отстаивали настоящее и будущее своей родины и в рядах армейских частей, верных Венгерской Народной Республике.

Арпад Ковач был среди этих коммунистов. Он был назначен начальником разведывательной оперативной группы, подчиненной крупному соединению, действующему в Будапеште.

Молодой капитан Андраш Габор и другие офицеры из оперативной группы полковника Арпада Ковача были посланы на рекогносцировку — выявить силы контрреволюционных отрядов, забаррикадировавшихся в казармах Килиана, в переулке Корвин, на площади Москвы, в вокзалах и других важных пунктах столицы.

Андраш, в черном берете, с рюкзаком на спине, в плаще, в башмаках на толстой подошве, без пистолета и автомата, вооруженный только ненавистью к воскресшим фашистам, весь день и всю ночь, когда с новой силой вспыхнули атаки путчистов, пропадал в восьмом районе Будапешта. Вернулся на рассвете, доложил полковнику о том, что видел и слышал.

Арпад Ковач внимательно выслушал капитана, записал самое важное и неодобрительно покачал головой.

— Все это не то, далеко не то, что нам сейчас требуется. Вооружение бандитов Дудаша… Попытка социальной характеристики отрядов мятежников… Все это важно было узнать вчера, а сегодня… Поверхностно. Приблизительно.

— Товарищ полковник, я же действовал в пределах вашего задания.