К черту Барулина с его идиотскими проектами, которые уже ничего не значат! К черту фирму, которую он считал своим детищем и радовался ее открытию после того, как бросил медицинскую докторантуру. Он занялся бизнесом в Москве, которая казалась ему, выходцу из Белоруссии, самым желанным мегаполисом. У него тогда было столько сил и желания стать уважаемым, сильным и независимым. А теперь все улетучилось, как воздушные замки, как призрак чего-то далекого...»

Он рассеяно посмотрел на дверь, откуда были слышны шаги супруги.

– Ну что ты, дорогой? – улыбнувшись, подошла Мария Леонидовна. Она успела благоразумно сменить вечернее платье на розовый халат, который нравился мужу и обошелся ему в немалую сумму после очередной семейной ссоры.

В руках она держала черный поднос, на котором красиво уместились графин с водкой, несколько кусочков пармезана и тонко порезанного лимона. Все это она поставила на кровать и присела рядом с мужем, так, что полы халата оголили ее красивые длинные ноги.

– Ну что, пупсик, расскажи своей женушке, что у тебя случилось? – ласково обратилась она к мужу, уже несколько минут смотревшему в одну точку на стене.

– Понимаешь, они взяли меня за горло!

– Кто они?

– Я не знаю, что за люди, но это очень серьезные люди, – заплетающимся языком начал Марчук.

– Ты об этих публикациях в желтой прессе?

– И о публикациях тоже.

– Я-то думала, что что-нибудь серьезное... – разочарованно произнесла жена Марчука и наклонилась, чтобы поцеловать супруга.

Марчуку было все омерзительно – жена, дом, квартира и все, что происходило вокруг него. Голова гудела, а жена была просто глупой курицей, которой нельзя было объяснить даже уровень нависшей над ним опасности. «А может, согласиться с доводами звонившего ему вчера адвоката? Взять деньги и умотать куда-нибудь, попросту говоря, исчезнуть из этой жизни. Оставить ей записку, так мол и так. Или вообще ничего не оставлять. Кому я нужен – пропал человек и все. Никто искать не станет. А я буду уже на Карибах или на Кипре, где смогу затеряться, да и найти себе новую подругу жизни». Кроме того, зная острый язычок жены, он решил умолчать о том разговоре. Какое-то непонятное спокойствие овладело им. И он решил притвориться мертвецки усталым, желающим быстрее завалиться спать.

– Если я пристрелю или прирежу на улице пару хулиганов или грабителей, то общество сразу же избавится от пары хулиганов или грабителей, при этом экономя огромную кучу денег налогоплательщиков на судебной клоунаде и содержании их в исправительно-трудовых учреждениях, – витиевато произнес Барулин. – Плюс энное количество хулиганов или грабителей сто раз подумает – а может, лучше все-таки не хулиганить и не грабить? И решат, что можно как-нибудь и без этого обойтись, – самодовольно заключил Барулин.

– Я бы на твоем месте, Сергей Борисович, забыл бы про это, – начал успокаивать собеседника Филатов. – Неужели это тема для разговора?

– Да, Юра, для самого настоящего разговора, – обиженно затараторил Барулин. И вот что я хочу обсудить: господа, не кажется ли вам, что наш город постепенно из города трудовых подвигов, родины великих людей превращается в пристанище наркоманов, алкоголиков, воров, грабителей и убийц??? Половина города живет фактически в электричках, работая в Москве. А вторая половина либо горбатится за мизерную зарплату здесь, либо тихо спивается в бомжатниках. И дня не проходит, чтобы кого-нибудь не ограбили и не убили. Уж мне можете поверить, что это так. Я уж не говорю о нечищеных и разбитых дорогах и неосвещенных дворах, загаженных подъездах и тому подобном. Кто виноват во всем этом? Что нам делать с этим? А делать что-то надо.