«Нерисса навещала меня в кошмарах, — вспоминала Вилл. — Это было в первый день, когда я приехала к Ирме. Даже во сне она старалась утащить меня под воду. У нее огромная сила. Почему она не оставит меня в покое? Мои подруги, наверное, подумают, что я схожу с ума. Но я действительно сойду с ума, если не расскажу кому-нибудь обо всем!»

Вилл взглянула на Корнелию, смотревшую в окно. «Не хочу ее в это втягивать, — подумала Вилл. — Корнелия и так многое пережила».

— Папа никак не придет в себя от радости, что нормальный человек согласился слушать его оперу! — пошутила Корнелия.

Вилл вздохнула.

— Чем громче, тем лучше, — прошептала она. — Тогда он не услышит, что я тебе скажу. — Вилл положила руку на спинку сиденья и придвинулась к подруге. — Прежде чем беспокоить остальных, я хочу выслушать твое мнение. Возможно, мне это просто мерещится, но в полудреме я часто слышу голос. Чей-то ужасный шепот!

Она заговорила обычным голосом и рассказала всё остальное. Мистер Хейл так увлекся пением, что наверняка не слышал ее. Вилл хотелось, чтобы Корнелия не пропустила ни слова.

— Я думаю, это та Стражница, о которой говорила бабушка Хай Лин!

Корнелия посмотрела на нее с тревогой.

— Нерисса?

— Да, она! — утвердительно кивнула Вилл и глубоко вздохнула. Как хорошо, что эти слова наконец-то вырвались из ее груди. — Она по-прежнему угрожает мне и требует отдать сердце Кондракара. Но зачем? Я ведь не просила, чтобы именно меня сделали Хранительницей! — Неожиданно на нее навалилась невыносимая усталость. Вилл не хотела в этом признаваться, но ей было немного жаль себя.

Зато у Корнелии явно не было времени жалеть себя. Еще бы, ведь она обладала силой земли — и поэтому была абсолютно приземленным человеком.

— Вилл, сказав это, ты признаешься, что готова сдаться Нериссе, — сказала Корнелия.

«Корнелия права, — подумала Вилл. — Но хватит об этом! Я так устала!»

Она обхватила себя руками и зевнула.

— Понимаешь, Корнелия, я не хочу больше слышать ее голос! Дело кончится тем, что я просто не смогу спать!

Конечно, Корнелия тут же дала ей совет.

— А ты, когда ложишься спать, думай о чем-нибудь другом, — ненавязчиво предложила она. — Например, о Мэтте.

Вилл стало интересно, догадалась ли Корнелия, что она всё время думала о Мэтте — и во сне, и наяву. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что она так сильно и так быстро в него влюбилась, и старалась сохранить невозмутимый вид.

— Ладно, буду думать о нем! — пожала плечами Вилл. — Возможно, он уже забыл про меня.

Вилл закрыла глаза. Она представила себе лицо Мэтта. Его ослепительную улыбку и восхитительные, растрепанные волосы. Ей нравилось, как Мэтт одевается, нравился его голос, когда он выступал вместе со своей группой.

— Он сейчас так далеко, — вздохнула она и открыла глаза. — И что за умник сказал, что разлука делает любовь сильнее?!

Неожиданно Корнелия зарыдала. «Ой-ой! — подумала Вилл. — Кажется, я сболтнула лишнего!»

— Не знаю, кто это сказал, — прошептала Корнелия, — но он точно никогда не любил. Знаешь, любовь — это как редкое заболевание…

Корнелия не плакала, но ее голос дрожал, и в глазах стояли слезы.