Никто не двинулся.

— Итак, я остановилась на двухстах тридцати пяти тысячах долларов.

Она подождала, затем коротко постучала молоточком.

— Продано за двести тридцать пять тысяч долларов.

* * *

Тишина взорвалась гулом возобновленного обмена мнениями. Люди уже направлялись к дверям, теперь, когда главная сделка дня была заключена. Госпожа Штерн, видимо ощущая то же самое, вручила молоточек одному из своих помощников, и аукцион возобновился, став значительно спокойнее, чем прежде. Перекинувшись несколькими фразами с молодой женщиной, которая принимала телефонные предложения, госпожа Штерн стремительно направилась к двери своего кабинета. Мы с Филом встали, чтобы уйти, и тут она поглядела вниз. Ее лицо на краткий миг сморщилось в замешательстве, как если бы она пыталась вспомнить, где видела меня прежде. Она кивнула Филу, и он улыбнулся в ответ.

— Вы ей нравитесь, — сказал я.

— У меня белобородое обаяние, которое разоружает женщин.

— Возможно, они просто не видят в вас угрозы.

— И это делает меня еще более опасным.

— У вас богатый внутренний мир, Фил. Это придает вам изысканности.

Мы поднялись на первую лестничную площадку, когда госпожа Штерн появилась в дверном проеме этажом ниже. Она ждала, пока мы спустимся к ней.

— Рада видеть тебя снова, Филипп.

Она подставила ему бледную щеку для поцелуя, затем протянула мне руку.

— Мистер Паркер. Не знала, что вас внесли в список. Я боялась, как бы ваше присутствие на этом аукционе не поставило потенциальных покупателей в неловкое положение, если бы они узнали о характере вашей профессии.

— Я пришел только для того, чтобы удержать Фила, если он поддастся ажиотажу и станет торговаться за какой-нибудь череп.

Она пригласила нас составить ей компанию и выпить с ней. Мы последовали к двери, на которой красовалась табличка «Личный кабинет». Комната была очень уютно обставлена кожаными кушетками и кожаными креслами. Каталоги прошлых и предстоящих аукционов лежали сложенными в аккуратные стопки на двух буфетах и веером на инкрустированном кофейном столике. Госпожа Штерн открыла бар, заставленный бутылками, и пригласила нас выбрать себе напиток. Я взял для приличия безалкогольное «Бекс». Фил остановился на красном вине.

— По правде сказать, меня немного удивило, что вы сами не сделали ставки, мистер Паркер, — обратилась ко мне мисс Штерн. — Как-никак, ведь это вы приходили ко мне с той интересной статуэткой из костей.

— Я не коллекционер, госпожа Штерн.

— Нет-нет, я даже не предполагаю, что вы могли бы им стать. Ведь, честно сказать, вы проявили себя как достаточно суровый судья коллекционеров, о чем свидетельствует недавний конец мистера Гарсии. Вам удалось еще что-нибудь выяснить по этому делу?

— Не слишком много.

— Есть что-нибудь, чем вы хотели бы поделиться?

Она смотрела на меня с непонятным превосходством, прикрытым кривой усмешкой. Как будто считала, что знает все, что я мог бы сообщить ей о Гарсии или о чем-нибудь еще.

— Он хранил у себя видеосъемки мертвых и умирающих женщин. Думаю, он играл активную роль в их создании.

Рябь прошла по лицу госпожи Штерн, и угол ее усмешки слегка уменьшился.

— И вы полагаете, что его присутствие в Нью-Йорке было связано с коробкой из Седлеца, выставленной на торги сегодня? — спросила она. — Иначе зачем бы вам быть здесь?

— Я хотел бы знать, кто купил эту вещицу.

— Многие хотели бы знать это.

Теперь она нацелила свои чары на Фила. Налет внешнего лоска был тонок. У меня создалось впечатление, что она рассержена и его собственным присутствием, и тем, что он пришел не один.