- Зато, поверит, что я говорю серьезно, - хмуро отрезал Тарас, уже повернувшись к ней. - И сам попробует то, что так охотно дает другим. Может меньше махать руками научится, - его светло-карие глаза показались ей в этот момент почти черными.

Но Надя не отступила. Наоборот, прижалась к нему всем телом, крепко обняв Тараса, и с облегчением почувствовала, как сильно обнял ее он.

Наверное, в его словах был смысл. Вряд ли, чтобы еще кто-то решился дать этому пьянице отпор. А так, тот хоть опасаться будет, если захочет еще раз ударить Женьку. Надя помнила, каким сумрачным Тарас приехал к ней после одного из посещений села, и как рассказывал ей про друга, который избивает собственного сына.

Прошло не меньше нескольких минут, пока Надя ощутила, что Тарас расслабился. И пусть все это время краем уха она продолжала слышать брань Леонида, который все никак не мог подняться, да топтание позади себя матери Анны - Надя не чувствовала себя так спокойно и счастливо всю эту неделю, которую прожила без него.

Ощущая себя до невозможного счастливой, она уткнулась щекой между шеей и плечом Тараса, понимая, что больше ей и не надо от жизни ничего. Пусть ее кожу колола щетина его небритых щек и подбородка, пусть он слишком крепко сжимал ее в своих руках - Надя готова была так вечность простоять.

Однако, уже через пру секунд, Тарас крепко ухватил ее за плечи и немного отодвинул, требовательно глядя в глаза Наде.

- Что ты ЗДЕСЬ делаешь? - вдруг с претензией спросил у нее Тарас, даже немного встряхнув.

Надя почувствовала, что как обычно начинает краснеть от смущения.

- Я заблудилась, когда к тебе ехала, - призналась она, уткнувшись глазами в вырез его футболки.

Тарас молчал всего несколько мгновений. А потом громко и открыто засмеялся. И притянул ее к себе так, что у Нади кончилось в груди дыхание.

- Иисусе! Как ты вообще за эту неделю уцелела, Надя? - со смехом, но так нежно прошептал он ей в ухо, что Наде даже обижаться не захотелось из-за его вопроса.

Она неуверенно пожала плечами, чем только больше рассмешила его.

- Я тебя больше никуда не отпущу, что бы ты не говорила, - твердо пообещал Тарас, подняв голову и посмотрел ей в глаза. - Так же с ума сойти можно, представляя, во что еще ты можешь умудриться влипнуть, - со своей медленной улыбкой, всегда заставляющей слабеть ее колени, немного лениво протянул Тарас и, резко наклонившись, жадно поцеловал Надю, не дав сообщить, что она и не собиралась больше требовать от него одиночества.

Вздохнув с удовольствием, Надя горячо ответила на его поцелуй, если честно, уже забыв, что и они с Тарасом, и весь двор с ругающимся Леонидом, пытающимся отползти к калитке, лающей собакой, и молчаливой хозяйкой - представлены на обзор любопытным соседям.

Но им быстро напомнили о том, что место для нежности выбрано не лучшим образом.

- Лёня! - причитающий истеричный голос резанул Надю по барабанным перепонкам и заставил Тараса пробормотать проклятие.

Отстранившись от ее губ, он с выражением отвращения на лице обернулся, но не разжал рук, продолжая обнимать Надю.

А она сама посмотрела через плечо Тараса, и невольно крепче сжала свои пальцы, увидев Аньку, которая неслась через улицу к этому двору, заламывая руки, и продолжая причитать, зовя своего ненаглядного, нетрезвого возлюбленного.

Хотя, судя по слегка виляющей траектории ее продвижения, и сама Анька была навеселе.

- Лёня! - вновь запричитала она, пытаясь подхватить мужчину, который как раз добрался до ворот и теперь, пошатываясь, пытался выбраться на улицу.

От столкновения с Анной, он тяжело повалился на опору калитки и начал отчаянно ругаться, не оценив рвения своей "спасительницы".

Та старалась помочь ему вернуть утраченное равновесие.