— Ну что, Хохлуша, что тут у тебя происходит? Девочки тобой недовольны, работают плохо. Ты не обеспечиваешь или как?

— Да они сами сучки ленивые… Им бы только жрать да срать.

— И Лерочка что-то собралась нас покинуть… Может, ты ей чем не угодил? Подумай, Хохлуша. Вот и Митяй скажет. Каких мы потеряли клиентов из-за того, что у тебя будто бы машина сломалась? Скажи ему, Митяй, скажи!

— Очень, очень важных…

— Да правда же машина у меня сломалась, девчонки подтвердят, — оправдывался Хохол. — Взяли частника, а он города не знает, запутался. Потом его еще и гаишник тормознул.

— Интересное оправдание, — протянул Котенок. — Все у тебя одно к одному получается. То девки ленятся, то машина сломалась, то телефон. Что с тобой, Хохлуша? Не помнишь наших порядков? Я для того и плачу такие деньги, чтобы у тебя ничего не ломалось. Ты помни, мальчик, что в нашем бизнесе вход рубль, а выход — два.

Хохол обреченно молчал.

— А он всегда на девок все сваливает, — вступил в разговор Митяй. — Как ни позвоню, все они у него чего-то кочевряжатся. Вон Лариска недавно с синяком ходила. Это он ей припечатал.

— Что же ты, Хохол, портишь мне девочек? Кому понравится такая, с синяком?

— Да она…

— Ты, милый, вспомни, — продолжал, не слушая его, Котенок. — За тобой еще грешки имеются. В случае чего они всплыть могут. Со дна озера.

— Да за тобой тоже кое-что числится, — пошел ва-банк решившийся на наступление Хохол. — Не я Филипповского ударил кирпичом, не я! Хоть кому могу показать, что я его только держал, потому что ты меня запугал. А тебе за это вышка будет, Котенок. Умышленное убийство при отягчающих. Очень уж ты на место Филипповского зарился. Точно, тебе вышка. Если, конечно, мы с тобой крепко поссоримся…

— Тебе тоже не Канарские острова светят, — парировал Котенок. От таких страшных обвинений у него не дрогнул, не изменился голос — он остался таким же спокойным и вкрадчивым, как будто его обвинили лишь в воровстве конфет из буфета. — Ту девицу, которую ты по просьбе Фила обработал, на меня не свалишь, свидетелей слишком много. Так что не рыпайся, милок. Работай-ка получше, девочек в руках держи. Но твоих я на заметку беру, что-то мне не нравится их настроение…

В наушниках воцарилось молчание. Хохол не возражал, раздавленный тяжестью улик. Наконец совсем подобревшим голосом Котенок примирительно сказал:

— Ну ладно, Хохлуша, погорячились мы оба. Мы теперь с тобой одной веревкой связаны. Вот что я тебе скажу. Ты сколько таблеток девчонкам даешь?

— По одной, как ты говорил.

— Теперь будешь давать по две. Что-то они бойкие стали. Но не перед работой, они тогда вялые будут, а утром. Как раз к ночи развеются. Понял?

— Понял.

— Позови-ка мне девочек, я с ними попрощаюсь.

Через несколько секунд опять зажурчал нежный голос Котенка:

— Ну что, Лера, не передумала от нас уходить? Передумала? Ну и молодец, умничка, хорошая деточка. Даю тебе по доброте своей целых три дня отдыха. Пока синяки не сойдут.

— Ничего себе! — возмутился женский голос. — Ей три дня отдыха за синяк, а мы за нее вкалывай. Тогда давай и меня так приласкай, Котенок.

— Заткнись, детка, — сказал вкрадчивый голос. — Это я ее только на первый раз так нежно поучил. Второго раза не будет. Можно бессрочный отпуск получить. Ну ладно, девочки, рад вас всех был видеть. Ведите себя хорошо. Хохлу я инструкции дал, он за вами поухаживает. Ну, пока, милочки.

Послышался шаркающий звук шагов, приглушенный шепот, и все стихло.

— Что, Лерка, довыступалась? — злорадно сказала одна из девушек.