– Я бы подумал о соответствующем вознаграждении, – подчеркнул Яшида.

Его интонация не осталась незамеченной. Хэм повернулся и в упор взглянул на него.

– Что тебя беспокоит?

– Сам толком не знаю, – признался Яшида. – Но начинаю серьезно сомневаться. Сначала я был уверен, что ваш отец распланировал все до мельчайших деталей. Но потом начали отправляться на тот свет эти сенаторы. Теперь вот ухлопали Лоуренса Моравиа, и ваш отец заставил нас использовать вместо него Мэтисона. А мы даже не знаем, раскололся Моравиа перед смертью или нет.

– Ты знаешь, что это не так уж важно, – возразил Хэм. – В целях безопасности мы действовали только через Шипли. Моравиа никогда не встречался ни с нами, ни с кем-либо из твоих связных. Он и понятия не имел, что мы тут как-то замешаны.

Яшида никак не отреагировал на это замечание.

– Мы ввели в действие Шипли, – продолжал он развивать свою мысль с характерной для него настойчивостью. – Он в точном соответствии с приказом вашего отца сумел подключить к этому делу Мэтисона. Тот прет по той же дорожке, что и Моравиа, а мы из кожи вон лезем, чтобы, уследить за ним. Опять же согласно приказу вашего папаши. В итоге единственное, что мы имеем, – это некая сногсшибательная художница-японка. Мэтисон интересуется ею, возможно, потому, что хочет ее как женщину. Но его вдруг кто-то сбрасывает сквозь стеклянную крышу одного из нью-йоркских жилых домов.

– Послушай, Яш. Этот план в основном разработан моим отцом, и, насколько я понимаю, его никто не отменял, – произнес Хэм таким тоном, будто не слышал рассуждений Яшиды или, точнее, не был согласен с ними. – У нас сейчас идет японская фаза плана.

– Это потому, что мы в выгодном положении и имеем свои собственные связи в Японии, – подчеркнул Яшида. – Возможно, старик теряет чувство реальности. Это всего лишь предположение, но вы должны признать, что в его возрасте это более чем вероятно. Случай с Мэтисоном показателен. Почему он так настаивает на том, чтобы мы использовали Мэтисона вместо Моравиа, когда у меня уже на месте, в Токио, есть превосходный агент? Кроме того, я все время жду от Мэтисона подвоха. Это же стопроцентный любитель-одиночка. Будет ли он соблюдать дисциплину? Этого никто не может сказать, и вы в том числе. Он главный дестабилизирующий элемент. Зачем же включать в нашу схему такого опасного человека? – И Яшида неодобрительно покачал головой.

– Все это мы уже проходили, – проворчал Хэм. – Мэтисон профессиональный сыщик. Ему и копаться в дерьме, в которое вляпался Моравиа. По-моему, отец считает, что с Моравиа мы дали маху. Он убежден, что только у Мэтисона хватит ума, чтобы проникнуть в храм Запретных грез и в окружении Наохару Нишицу. Я читал данные по нему и по-прежнему согласен с выбором отца. Но твои возражения, Яш, приняты к сведению.

– Это не просто возражения, – заметил Яшида и подождал, пока Хэм взглянет на него. – Мы имеем дело с чем-то подобным дурному запаху изо рта или крови из десен, против чего нужно принимать срочные меры, прежде чем весь план окажется под угрозой.

К великому удивлению Вулфа, в больничную палату, куда он был переведен из реанимации, его пришла навестить не кто иная, как Стиви Пауэрс. И именно она организовала вызов специалиста из вашингтонского госпиталя "Уолтер Рид", чтобы исключить возможность послеоперационных осложнений, связанных с его падением и ударом о стекло. Вдоль левой руки и ноги Вулфа протянулись глубокие, длинные раны. Жив он остался благодаря Счастливой случайности: при падении угодил на кровать – старомодную, с четырьмя столбиками по углам и настолько заваленную перинами и одеялами, что все это смягчило удар.