Сквэйр Ричардс, чернокожий здоровяк, похожий на докера, обладал гибкостью пантеры. Массивность его фигуры вводила в заблуждение. В беге он мог обойти любого из "оборотней", за исключением разве что Вулфа. Сквэйр очень любил бороться и легко укладывал даже таких соперников, которые так или иначе подбирали к нему ключик и в результате знали, как победить его. Вулф возился с ним минут десять, пока до Сквэйра не дошло, что соперник устал. Тогда Сквэйр решил воспользоваться своим преимуществом и захватил правую руку Вулфа в замок, чтобы лишить его подвижности.

Вулф выжидал до последнего и в самый критический момент перенес центр тяжести на левую ногу. Этот прием вынудил Сквэйра тоже переместиться влево. По инерции он перегнулся вперед, невольно подняв руку Вулфа над своей головой. Вулф немного пригнулся, моментально переместил центр тяжести на правую ногу, подлез под Сквэйра, опустился на левое колено и, взяв сзади его руки в захват, резко нырнул вперед. Ноги Сквэйра отделились от пола, и он полетел через голову противника прямо на помост, где и был припечатан на месте.

Бобби представлял собой совершенно иной тип борца. Ростом он был пониже Вулфа, зато серьезно продумывал свою тактику, применяя комбинации, позволявшие ему побеждать даже более сильных по сравнению с ним противников. Вулф справился с ним, применив игасуо – первый и самый простой прием единоборства: ваяв в захват левую руку Бобби и перекинув его через свою голову, он поставил его на колени.

Потом Вулф потратил целый час, объясняя троице, почему и как он сумел использовать их слабости и победить. Стоя под душем, он почувствовал голод и уже было собрался пригласить Бобби позавтракать, как вдруг раздался звонок от комиссара, вызвавшего его на беседу.

– Я не в офисе, – уточнил комиссар. – Приходи ко мне домой в кирпичный особняк, но только не через парадный подъезд. Иди через запасной вход, которым я пользуюсь, когда хочу удрать от репортеров. О нем никто не знает, кроме старших офицеров, ну и ты отныне можешь им пользоваться.

Вулф и Бобби сели в неприметную желтую машину "оборотней" без опознавательных знаков полиции, с крышей, покрытой специальным инфракрасным составом. Это позволяло без труда обнаруживать автомобиль с вертолета. Идею подал в свое время Вулф и уже по меньшей мере дважды благодарил себя за это. Нововведение, надежно обеспечивающее связь с вертолетами полиции и совершенно невидимое глазу, обеспечило ему поимку нескольких преступников.

Бобби вел машину, а Вулф сидел и гадал, для чего его вызвали. Обычно, если комиссар хотел, чтобы Вулф занялся каким-то конкретным делом, ему в офис приходил телефакс. Личные же встречи случались весьма редко. Судя по всему, эта мысль занимала сейчас и Бобби, потому что он вдруг сказал:

– Может, речь идет об убийстве какой-нибудь важной шишки, а может, и с политикой что связано, раз уж комиссар лично хочет дать указания.

Кирпичный особняк комиссара находился на Восточной 80-й улице. Он занял его по распоряжению мэра Джеймса Оливаса, когда тот переманил Джонсона в Нью-Йорк из Хьюстона. Вулф велел Бобби свернуть в боковую улицу за квартал до намеченной цели и припарковаться там, не выставляя на машине знака "По служебным делам полиции": так распорядился комиссар. Встреча, несомненно, будет проходить в обстановке строгой секретности. Недаром ведь Джонсон собирается приехать на службу попозже.

Вулф повел Бобби к входу в цокольном этаже, выложенном камнем спокойного серого цвета. Черная металлическая дверь, как и сказал комиссар, была притворена, но не заперта, и они вошли внутрь. В глубине небольшого помещения виднелась вторая такая же дверь; миновав ее, они пошли по длинному прямому слабо освещенному коридору без окон, в котором приятно пахло дорогим табаком и обивкой из какой-то плотной ткани.