Теперь Чика тщательно прощупывала пульс Вулфа, прислушиваясь к его дыханию я стараясь мысленно отогнать надвигающийся ужас предстоящего разговора. Она направила биолуч своей "макура на хирума", пытаясь проникнуть в бессознательное состояние Вулфа и узнать, что там происходит. Снова и снова напрягалась она, но безуспешно – все пути проникновения оказались блокированными.

Подняв голову, она обратилась к Юджи:

– Не знаю, что Достопочтенная Мать сотворила с ним, но он определенно умирает.

– Опасность в жизни, а не в смерти, – изрек Оракул.

Юджи, не обращая внимания на слова Оракула, ответил сестре:

– Есть что-нибудь такое, с помощью чего мы сможем спасти его?

– Да, – подтвердил Оракул. – Он экстрасенс.

Чика повернулась к Оракулу в спросила в недоумении:

– О чем это он говорит?

– Не обращай на него внимания, – с печалью в голосе ответил Юджи. – Что-то с ним случилось. Думаю, он сходит с ума.

– Чушь какая-то, – возразила Чика. – Машины с ума сойти не могут.

– Но ты же не знаешь Оракул.

– А что ты с ним сделал? Его выражение на экране теперь почти как человеческое.

С печалью и вздохами Юджи рассказал ей, как Хана настояла на том, чтобы ее подсоединили к Оракулу, и что в результате этого произошло с ней.

– Я никому об этом не рассказывал, – с горечью заметил он, затем, подождав минутку, громко зарыдал и сказал:

– Не знаю, что и говорить даже. Но я знал, что ты поймешь. Ведь ты лучше всех должна понимать, как несчастна была Хана. Как и у нее, твой дар "макура на хирума" заставлял тебя становиться тем, кем ты не хотела быть.

Немного помолчав, Чика спросила:

– Где ее тело?

– Я сделал то, что Оракул... нет, то, что Хана просила сделать с ним. Тело покоится на дне реки Сумида.

– Нет!

Не время было вспоминать все прожитое вместе с сестрой, но Чика не могла удержаться. Сама мысль, что Хана ушла навечно, показалась ей непостижимой, и она почувствовала, как на глаза у нее навернулись слезы и покатились по щекам. Ей страстно захотелось обнять Юджи и выплакаться на его плече, но обычай не позволял выражать чувства таким образом. Для выражения горя полагалось просто напиться вдрызг пьяной.

– О Хана!

И все это время ее, не переставая, сверлила мысль:

"Вулф умирает! Делай что-нибудь! Ты должна спасти его!" Но как? Каким образом? Вот в чем вопрос. Она и так перепробовала все, что только знала. Если даже ее дар "макура на хирума" не мог спасти его, то что же тогда спасет? Что сотворила с ним Достопочтенная Мать? Чем отравила? Никаких соображений на этот счет у нее не возникало, и это не укладывалось в мыслях...

– Так где же правда? – спросила она. – Жива все-таки Хана или она умерла?

– А это зависит от того, как понимать жизнь и смерть, – подал голос Оракул. – Чика-сан, вы должны помочь нам. Хана здесь, она внутри меня. Но она в то же время утонула. Обоих нас захлестнул вихрь неразумных мыслей, которого я не смог верно истолковать и обуздать. Здесь нужен экстрасенс. Нейрохирург, который, с вашего позволения, облегчил бы наши страдания.

Чика посмотрела на брата.

– Юджи...

– Такой экстрасенс здесь. Мы чувствуем это. Пожалуйста, приступайте к излечению и подключайте его.

– Не слушай его бред, – предупреждал Юджи. – Процедура еще не отработана и требует доводки, она очень и очень опасна. Вспомни, что произошло с Ханой.

– Но она сама не захотела возвращаться.