Вы, может быть, хотели бы увидеть мои бумаги? Дипломы?…
– Нет-нет-нет, – ее новый сосед по «дому» замахал руками. – Не стоит.
– Но почему?
Ее действительно это интересовало.
– Потому что «Кордон» на весь Нордейл славится лучшими бойцами.
Да? Она не знала. Хоть и не удивилась.
– И, если Вы сидели в кабинете Бонни Трайта, значит, Вы тоже одна из лучших. По-другому быть не может.
Ей впервые за все это время стало тепло и чуть-чуть «гордо» за себя.
Приятно, черт возьми, когда тебя хвалят и принимают. И почему-то снова вспомнилась Рим.
– Так Вы хотите отдохнуть?
– Я бы предпочла послушать о Ваших угрозах. Все в деталях.
– Без чая?
– Чай позже.
– Хорошо.
Глухо стукнулась о деревянный край дивана отложенная резная трость.
Она должна туда добраться. ДОЛЖНА.
Эта идея-фикс взбудоражила весь привычный мирок, растрясла его, как выбиваемый хозяином половичок, и вскоре привела к тому, что Лин более не могла должным образом сосредоточиться ни на одном выполняемом задании. Ругался, глядя на непоседу во время растяжки, Бурам. Ругался, когда она вдруг стала заглатывать пищу кусками, Ума-Тэ.
– Эй, ты чего? Ты не есть – ты жрать!
Но Белинду несло.
Вся ее тщательно сдерживаемая жадность до мирского неожиданно взорвалась неукротимым вулканом: проснулась нужда в информации, проснулся заодно и волчий аппетит. Она перестала наедаться мелкими порциями, просила добавки.
После обеда подловила Рим и принялась требовать:
– Расскажи мне про лес с Духами, а?
Пордруга набычилась.
– Отвали.
И вернулась к чтению свитков.
– Ну, расскажи, мне надо…
– Дай посидеть в тишине, а? Я занята.
– Рим, ну…, ну, жалко, что ли? Мне очень надо, слышишь?
– Очень надо – так иди туда и узнай все сама!
К Лин демонстративно повернулись задом.
Осталось пройти через лес.
Но к кому же обратиться? Кого спросить?
И вспомнилось ей вдруг про Бадму.
В имени она до сих пор не была уверена, и главный повар – высокий, плотный, если не сказать толстый, – монах поначалу нахмурился, не понял вопрос.
– Монах. Тхары. Ворота.
Она вовсе не была уверена, что манолы на кухне знали язык внешнего мира.
– Будму?
Через паузу переспросили ее, и Белинда, потея на кухне, как рыбина на жаркой сковороде, быстро и часто закивала.
В проводники ей выдали тощего парнишку на переднике которого красовались разводы жира и висели крошки капустного листа.
«Здорово, дядька…» – почему-то хотелось сказать Лин, но вслух вырвалось, как у школьницы:
– Здрасьте!
Манол развернулся грузный, как медведь, глянул на нее хмуро, почти сразу потерял интерес. Вернулся к ковшику.
– Послушайте, я хотела у Вас кое-что спросить…
Ее жажда поговорить перерастала всякий страх перед недоброжелательностью.
– Дрась, – буркнули ей.
«Спасибо хоть не «дрись»».
От слова «сдрисни».
– Будма? Вас ведь так зовут?
Она и сама знала, что он мог ответить: меня звать не надо, я сам приду, когда потребуется.
Но разговор завязать нужно.
– Вы можете мне рассказать про лес с Духами? Пожалуйста. И еще – не знаете ли Вы, стоит ли на вершине южного холма домик. |