– Она все еще очень больна, Морелл. Правду сказать, я боюсь за ее жизнь. До родов осталось меньше, чем я считала, и, думаю, ребенок беспокоит ее. Ты, конечно, можешь взять ее, даже в таком состоянии.

Амисия показала на бледную, бесчувственную пленницу.

– Нет, я предпочитаю женщин, а не никчемный узел лохмотьев. Найдем цирюльника и посмотрим, чем он сумеет ей помочь.

– А мне кажется, что лучше немедленно отправляться к вдове. Когда обнаружат брошенный корабль Черного Льва, пойдут толки и слухи. Нужно двигаться быстро, чтобы никто ничего не заметил.

– Тут ты права. Не хотелось бы, чтобы Ранулф де Уорбрук нашел жену до того, как я получу выкуп.

Оказалось, что спуск по трапу был сущей чепухой по сравнению с ездой верхом. Лайонин едва удавалось удержаться на спине животного. Она пыталась придумать способ побега, но они все время путешествовали по безлюдным местам, узким, крутым, каменистым тропкам, и немногие оставшиеся силы уходили на то, чтобы не упасть.

Сэр Морелл часто оглядывался, но она каждый раз успевала принять измученный вид. На второй день он перестал следить за ней, и Амисия едва заметно улыбнулась Лайонин. Впрочем, та ничем не ответила.

По ночам они раскидывали лагерь и разжигали небольшой костер, чтобы прогнать сырость. Лайонин удалось спрятать уголек, которым она нарисовала темные круги под глазами и зачернила впадины под скулами. Амисия странно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Как-то сэр Морелл взял ее за руку, и Лайонин с тяжелым вздохом привалилась к нему. Он оттолкнул ее, а она даже не смогла позволить себе легкой торжествующей улыбки!

На третий день они прибыли к старому каменному донжону с осыпающимися стенами и почти неразличимыми зубцами наверху. Их немедленно окликнул часовой.

– Сэр Морелл из Мальвуазена! – крикнул рыцарь, и ржавые колеса с оглушительным скрипом стали вращаться, открывая ворота. Мостик, перекинутый через пересохший, забитый мусором ров, уже не поднимался, поскольку цепи давно оборвались. Только решетка с железными наконечниками еще была на месте.

Больше никто не делал вид, что Лайонин везут к родственникам. Окружающие свободно рассуждали о выкупе, либо заключив, что пленница знает об их планах, либо посчитав ее слишком тяжело больной, чтобы понять, о чем идет речь. Лайонин усмехалась про себя. Что за глупцы!

Одна Амисия заметила количество еды, которое поглощала пленница. Только вчера лошадь Лайонин испугалась кролика, и ей пришлось потратить немало сил, чтобы укротить испуганное животное. Она не хотела мешком свалиться на жесткую землю, даже для того чтобы показать остальным, как больна и слаба.

Укротив лошадь, она подняла глаза и увидела улыбку Амисии» Та явно давала понять, что ее Лайонин не обманула, но их союз крепок.

Они пересекли древний мостик и проехали под решеткой, невольно глядя наверх из опасения, что тяжелое сооружение свалится им на головы.

– Морелл! И все так же красив!

Лайонин искоса наблюдала, как высокая стройная женщина бросается в распахнутые объятия Морелла. Волосы и шея незнакомки были полностью закрыты вуалью и барбеттой.

– Идите скорее к огню. Мне нужно многое вам рассказать.

Лайонин не нашла ничего особенного в ее словах, но отвела глаза, когда руки женщины легли на грудь сэра Морелла. Слишком свежи были воспоминания о радостных приветствиях, грустных прощаниях с любимым, чтобы беззастенчиво смотреть на этих двоих, очевидно, тоже любовников.

Матрос помог ей спешиться. Лайонин взяла Амисию за руку, и они вместе направились к осыпающемуся замку. Деревянные ступеньки внешней лестницы, ведущей на второй уровень, казалось, вот-вот рухнут.

– Вижу, вдова не заботится ни о чем, кроме своей страсти к мужчинам. Не опирайся на меня. Я не выдержу твоего веса! И уверена, что ты знаешь о выкупе.

– Знаю, – жестко отрезала Лайонин.